в центре ковра. Рядом с добычей чинно восседал охотник – кот Филимон, фамильяр ведущего психиатра центра. Монструозный чёрный котяра уставился на демона зелёными глазищами, молчаливо испрашивая разрешения на заселение в его кабинет.

– Чёрт, а к Розе Моисеевне никак нельзя? – безнадёжно уточнил инкуб, взъерошивая свои идеально уложенные волосы.

Кот многозначительно покосился в сторону протопавшей к креслу и развалившейся в нём Феньки. Он постарался без слов объяснить, как мужчина мужчине, что дама желает обосноваться тут, а спорить с дамой – дело бессмысленное и потенциально опасное.

– Я заберу их в приёмную, – робко пообещала Элен, изо всех сил стараясь не расхохотаться в голос.

– Новость дня: в директорском кабинете поселилось кошачье семейство, – проворчал Эрл и обратился к коту: – Охотничьи трофеи впредь не таскать! Все разборки с соперниками устраивать исключительно вне стен учреждения! Вести себя прилично!

Кот величаво переступил с лапы на лапу и дёрнул хвостом, возмущённый, что его могли заподозрить в неприличном поведении. Эрл посторонился, освобождая проход к двери и иронично-галантным жестом предлагая котам и кошкам освободить территорию. Филимон царственно прошагал мимо него, а Феньке потребовалось отдельное хозяйское приглашение, чтобы неохотно сползти с директорского кресла и устроиться на пуфике в углу приёмной.

– Кто у меня сегодня? – протянул руку к графику демон, и Элен обратила внимание, что шеф выглядит усталым.

«Денни же сказал вчера, что наложенное на меня заклинание стоило ему уймы магии, – вспомнила Элен, – а ночью он не отлучался на свидание, сторожа мой покой в своём доме. Как преданной помощнице, мне следует дать шефу совет немедленно пойти и подкрепиться! Неизвестно, сколько ему потребуется сил для захвата безумной маньячки-демоницы, да и моя бабушка может выкинуть неизвестно что – сколько нужно магии, чтобы противостоять древней Бабе Яге?»

Однако язык намертво прилип к стиснутым зубам. Можно сколько угодно убеждать себя, что питание инкуба – это просто питание и ничего больше, как для неё тарелку каши съесть, но чувства, в отличие от разума, внушению не поддавались. Из пересохшего горла удалось выдавить только ответ на вопрос:

– Вначале первичный, ознакомительный приём. Трёхголовый Цербер.

– Что у него?

– Серьёзные разногласия голов.

– По какому поводу? – вздохнул психотерапевт.

– Мне трудно воспроизвести его объяснения, шеф. Клиент говорил, непрерывно перебивая самого себя и тремя пастями одновременно, категорически отказываясь принять человеческую форму и поговорить по-человечески, извини за тавтологию. Там какие-то философские категории из разряда смысла бытия.

– Чёрт, – второй раз за утро ругнулся психотерапевт. – Принеси мне кофе, что ли. Крепкого. Без сахара.

– И с коньяком? – подсказала Элен.

– Иди уже, нахалка. Никакого почтения к старому, могучему демону!

Она вышла на подгибающихся ногах, с сожалением думая, что будь её шеф действительно старым, злым и страшным, ей бы жилось куда как проще! Сварив кофе, выставив котов в парк на прогулку и пропустив к шефу первого клиента, она уселась разбираться с делами. Вторым клиентом был их общий с шефом инкуб, с которого надо было взять согласие на применение экспериментального препарата, а ещё надо было изучить результаты анализов дракончика, родившегося не огнедышащим.

Как раз когда Элен удостоверилась, что состав выдыхаемой газовой смеси одинаков у родителей и ребёнка, а, следовательно, проблема только в создании воспламеняющей искры, в дверь приёмной тихо, нерешительно постучали. В ответ на приглашение войти заглянула симпатичная, но сильно испуганная молодая девушка. Уставилась на неё широко распахнутыми карими глазами и выпалила:

– Вы человек?

Как же Элен не любила такие вопросы в лоб, когда нужно за секунду придумать правильный ответ, соответствующий мироощущению пока ещё незнакомого клиента! «Нравятся ли вам кладбища?», «Любите ли вы болтать с деревьями?», «Хотелось ли вам когда-нибудь спрыгнуть с крыши небоскрёба?» или «Скажите, я очень страшный?»

– Да, я человек, – ответила Элен. В конце концов, инициацию она не прошла, а саму себя она считает человеком и имеет право на самоопределение! – Но вы не бойтесь, я человек мирный и совершенно неопасный.

Девушка ошарашено заморгала, потом смущённо улыбнулась и шагнула в приёмную.

– Разве люди бывают опасными? – спросила она и сама же ответила: – Впрочем, конечно же, бывают.

– Да, атомную бомбу изобрели не драконы, – кивнула Элен. – Вы-то кем будете, если не секрет и если мой интерес не кажется вам агрессивно навязчивым?

Выражение лица девушки стало сочувствующим. Она осмотрелась в приёмной, мебель которой не имела острых углов, а стены были обиты мягким огнеупорным материалом, и сказала:

– Наверное, нелегко работать с неадекватными людьми... существами? Самые простые вопросы могут вызвать неожиданную реакцию.

Элен выразительно промолчала, и девушка спохватилась:

– Простите! Я – человек, но замужем за оборотнем. Как выяснилось... Спустя год после знакомства... И после свадьбы...

О, ясно: перед ней сидит жена змея-оборотня.

– Соболезную. Рассказывайте, – участливо предложила Элен, дружески улыбаясь посетительнице, и та разразилась пылкой тирадой, выплёскивая всё накипевшее.

– Не знаю, смогу ли я жить с этим. Он должен был рассказать мне обо всём до свадьбы, а не после! – подвела итог девушка, вытирая слёзы насквозь промокшим платком.

Протянув ей салфетку, Элен поинтересовалась:

– Что бы это изменило в вашем отношении к наличию у него звериной ипостаси? Развод в наши дни не является проблемой, а вам всё так же пришлось бы делать выбор: остаться с любимым человеком или решительно отвергнуть его из-за биологической принадлежности к иному, чем у вас, виду.

– Не надо речей про толерантность, я и без того не подвержена расовым предрассудкам, – поморщилась девушка. – Мне совершенно безразлично, какого цвета у человека кожа и какую религию он исповедует, но Ричард... он вообще не человек!

– Абсолютный человек в первой ипостаси, только более сильный, мужественный, более преданный своей паре и семье, чем большинство других. Оборотни крайне редко изменяют жёнам, поскольку их зверь не приемлет связи с посторонними самками. Для перевёртышей вопросы верности священны, для них супружеская измена – аномалия поведения, заслуживающая лечения в нашем центре, поскольку свидетельствует о серьёзном конфликте между двумя ипостасями. Разве это плохо?

– Но... но... он – змей!

– Если вы боитесь рептилий, то это совсем другая проблема, – серьёзно заявила Элен, доброжелательно смотря на вконец растерявшуюся девушку. – И с ней вам точно помогут справиться сеансы психотерапии.

– Я не боюсь змей, если только не вижу их в своей постели, – буркнула жена оборотня.

–