После побега из плена Модэ почти перестал уделять внимание женскому полу. По ночам его жены напрасно ждали своего мужа и повелителя. Исключение составляла лишь его младшая жена – очаровательная, своенравная девушка из знатного рода Лань («Орхидея»), с тем же красивым и звучным именем. Вспыльчивая и независимая она была, пожалуй, единственной в окружении царевича, с кем он считался. Бывали случаи, когда юная супруга Модэ, обидевшись на что-либо, не принимала ночью своего повелителя. Царевич молча поворачивался и уходил прочь.

В добрые минуты принц, случалось, обсуждал с ней свои военные и государственные дела. Юная дочь кочевого народа, прекрасно владевшая луком и стрелами, проявляла незаурядный ум и проницательность.

В это прекрасное солнечное утро Модэ был особенно внимателен со своей красавицей женой. Они, в шутку, скакали на перегонки, и царевич незаметно придержал своего коня, предоставив девушке возможность обогнать его.

Юная женщина радовалась прогулке, утру, веселой игре, и звонко смеялась, запрокинув прелестную головку. Перламутровые зубки переливались жемчужным светом, черные косы змеями вились по плечам.

Модэ любовался красотой жены.

Где-то сбоку в густой траве мелькнула быстрая заячья тень. Лань на всем скаку, стремительно сорвала из-за спины небольшой изящный лук, и меткой стрелой поразила зайца.

Модэ сделал рукой жест восхищения.

Обратно возвращались неспешно, усталые, но довольные прогулкой.

Царевич немного отстал, ехал сбоку и позади жены, время от времени бросая на нее короткие, внимательные взгляды.

Лань, наверное, так ничего и не успела понять, когда стрела, пущенная рукой мужа, пробила ей спину.

Сопровождающая их стража на мгновение остолбенела, но уже в следующее мгновение десятки воющих стрел добили тяжелораненую женщину.

Черные косы тихо скользнули по лоснящемуся крупу коня, и девушка медленно сползла в мягкую степную траву.

Прекрасные темные глаза удивленно смотрели в небо.

Но, Модэ не глядел на жену. Он, не торопясь, подъехал к воину, державшему в руках лук, с вложенной в тетиву стрелой.

- Ты промахнулся? - Спросил Модэ. – Еще не поздно. Ты можешь доказать свою меткость.

Но, воин, не опустив взгляда, отрицательно покачал головой.

- Я не промахнулся. Эта женщина – моя родственница. Я из рода Лань, повелитель.

- Жаль. – Промолвил царевич, глядя куда-то в сторону, за реку. - Жаль. Убейте его. – Приказал он страже, и, не оглядываясь, поскакал вперед.

Старый шаньюй Тумань устал от непрерывных домогательств своего окружения. Чжуки-князья, лули-князья, данху и дуюи постоянно ссорились и требовали внимания.

Шаньюй аккуратно, дважды в день совершал официальные поклонения солнцу и луне, но дела государственные старался перевалить на совет родовых старейшин, оставляя себе лишь самые важные из них.

Государство, по сути дела агонизировало, но шаньюй не осознавал этот страшный в своей очевидности факт.

Любимым развлечением старика были беседы с особо приближенными князьями и охота.

По этой части, особенно в области охоты соколиной, Тумань был знатоком непревзойденным. Он мог часами обсуждать достоинства своих птиц, и хвастался ими, как ребенок.

Утром Тумань быстро и скомкано принял ханьское посольство с богатыми дарами. Равнодушно выслушал плохо завуалированные угрозы и, пообещав что-то, в чем и сам не был уверен, закончил свой рабочий день в радостном предвкушении охоты.

Еще с вечера для него загоняли вепря, и шаньюй торопился.

Модэ с дружиной в то утро опробовал новых лошадей, присланных ему из Согдианы. Кони были резвы, но, как ему показалось, недостаточно выносливы.

Несколько раз Модэ переводил коня в галоп, ехал рысцой, вскачь, прислушиваясь к стуку копыт и, время от времени, приникал ухом к крупу коня, стараясь определить степень усталости животного.

Вдали послышались крики и топот копыт.

Модэ сделал знак остановиться, и прислушался.

- Большая охота. – Сказал кто-то из свиты царевича.

Модэ кивнул головой. Он уже и сам слышал вопли и свист загонщиков, а спустя минуту, в лощине, чуть пониже того места, где они остановились, с треском и шумом, ломая ветки кустарника, пронеслось какое-то большое животное.

- Вепрь! – Уверенно заметил опытный лули-князь. – Уставший вепрь. Значит, гонят с вечера.

Свист и крики приближались, и на поляну, на всем скаку вылетел большой отряд всадников.

Приблизившись, Модэ узнал в одном из них своего отца-шаньюя.

Царевич спешился и направился к шаньюю, время от времени останавливаясь и низко кланяясь.

Тумань приветливо улыбнулся старшему сыну. Старый шаньюй был в курсе всех нововведений Модэ, и в душе одобрял их. Пожалуй, он уже склонялся к мысли о том, что Модэ – достойный преемник на царствование.

Шаньюй оглядел дружину Модэ. Даже неопытному глазу было видно, насколько подтянуты и собраны воины царевича.

Результаты ежедневных упражнений в воинском искусстве не замедлили сказаться, и гибкие, сильные фигуры дружинников Модэ выигрышно смотрелись на фоне вялой, распущенной свиты шаньюя.

- Великий правитель загнал достойную его величия дичь… - Полуспросил, полутвердительно сказал Модэ. – Мы восхищаемся настойчивостью и упорством охотника. Зверь силен и опасен.

- Да, мои егеря гонят его с вечера, а он все еще мнет прошлогоднюю траву. - Ответил шаньюй, почесываясь от мучивших его блох.

- Пусть стрела повелителя будет неотразимой, и жалит смертельно.

- Я слышал, ты используешь свистящую стрелу. – Сказал шаньюй. – Для чего?

- Она указывает цель моим воинам, и предупреждает врага об опасности.

- Опасность должна быть невидима и неслышима. Для чего предупреждать врага?

- Услыхав свист моих стрел, враг поймет, что пощады не будет. Испугавшийся враг – наполовину побежден.

Шаньюй одобрительно кивнул головой.

- Я заеду посмотреть на упражнения твоих воинов. Ты покажешь мне свистящую стрелу.

- Ты услышишь ее, отец. – Пообещал Модэ.

Шаньюй махнул рукой в знак прощания, и тронул коня.

- Удачной охоты, отец! Да поможет тебе Небо! – Крикнул ему вслед царевич.

Тумань хотел ответить, но услышал странный, резкий свист. Страшно и больно ударило в спину, и шаньюй, опустив голову, с изумлением увидел окровавленный конец стрелы, высунувшийся у него из груди.

Воздух прорезал дикий вой налетающих стрел.

Шаньюй в мгновение ока превратился в подобие шара, утыканного стрелами.

Великий владыка упал на землю, заливая ее горячей кровью. Он был мертв.