не могла с собой поделать. Я должна была знать, что он не собирался вытеснить меня из проекта с самого начала.

– Я ухожу, – ответил он.

– И ты это сделаешь? – ахнула я.

Джейсон пожал плечами.

– Если это означает, что я получу тебя, девушку, которую люблю, тогда я с радостью уволюсь прямо сейчас, – взгляд, который он послал мне, был таким напряженным, что я почувствовала, как он сломил мое сопротивление, как взрыв пламени во льдах. Он протянул свободную руку и крикнул толпе: «Кто-нибудь может дать мне телефон? Я не взял его с собой».

Туристы засмеялись. Симпатичная женщина протянула ему телефон, но я сделала шаг вперед и отмахнулась от нее.

– Тебе не обязательно уходить, – пробормотала я. Я поверила ему. У меня не было выбора, так как он был готов отдать все… ради меня.

– Что говоришь? – спросил он, приложив ладонь к уху.

– Ты не должен уходить, – сказала я громче. – Я тебе верю.

Он нахмурился. Затем покачал головой:

– Это не то, что я хочу услышать.

Теперь нахмурилась я, встретив его взгляд, полный коварства. Ой-ой.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросила я. Несмотря на глубину душевной раны, сомнения начинали отступать. Меня как будто уносило в море на волне желания, которое становилось сильнее с каждой секундой, когда я смотрела на него. Это мой мужчина.

– Я думаю, – сказал он, – что теперь твоя очередь признаться мне в любви.

Мое лицо запылало от смущения. Я огляделась по сторонам. За нами наблюдало не меньше тридцати человек. Я не могла, не перед всеми этими незнакомцами. Я покачала головой, и он издал цокающий звук.

– Ты не оставляешь мне выбора, Мартин, – предупредил он. – Либо ты признаешь, что любишь меня, при свидетелях, либо «прощай, полотенце».

Что?! Он не станет этого делать! Здесь были люди с телефонами. Они наверняка все снимают на видео, и оно станет «вирусным», и тогда его личность будет раскрыта, а последствия для АОО… Он не мог говорить об этом серьезно! Я встретилась с ним взглядом. Так оно и есть! Он сделает это! О боже милостивый!

Толпа начала аплодировать и улюлюкать. Половина – в основном женщины, а также несколько мужчин – хотели, чтобы полотенце упало. Другая половина, в основном мужчины, довольно громко подбадривала меня.

Я смотрела на Джейсона, похожего на мускулистого бога, ослепительно сияющего в лучах весеннего солнца. Я оглянулась на Марчеллино, но это было бесполезно, так как он смеялся и хлопал вместе с остальными.

Именно тогда я почувствовала ее, вернее, себя прежнюю. Та Челси решила бы, что это было весело, романтично и прекрасно. Это нелепое зрелище полностью бы ее покорило. Я посмотрела вниз. Мои ноги стояли на земле, но мое сердце – мое сердце парило.

– Ну, и что же ты решила, любимая? – Джейсон нетерпеливо опустил полотенце на сантиметр. Оп!

– Хорошо. Ладно. Достаточно, – я вздернула подбородок, встретилась взглядом с Джейсоном и сказала:

– Ну ты и задница.

Он ухмыльнулся, совершенно не раскаиваясь.

– И-и-и-и?..

– И я люблю тебя, – произнесла я. Это было встречено толпой с большим одобрением и легким разочарованием.

Марчеллино, явно чувствуя, что мы нуждаемся в уединении, предложил всем бесплатные образцы вина, и через несколько мгновений мы стояли одни перед замком – Джейсон в полотенце и я с растрепанными волосами и без лифчика. Идеальная пара.

– Повтори еще раз, – сказал он, делая шаг вперед.

– Я люблю тебя, – сказала я и двинулась к нему, пока мы не оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. – Целиком и полностью.

На его лице промелькнуло облегчение, за которым быстро последовала неподдельная радость, и я заметила, что на этот раз, когда он улыбнулся, оба уголка его губ приподнялись. Он прочистил горло.

– Челси Мартин, просто для ясности, ты хочешь сказать, что из всех мужчин, которых ты любила раньше, ты выбрала меня?

– Да, я выбрала тебя, Джейсон Найтли, – я встретила его взгляд, позволяя всей любви, которую я чувствовала к нему, отразиться на моем лице. – Но ты больше никогда не должен мне лгать.

Он поморщился:

– Тогда я должен признаться, что видел твою великолепную грудь тогда, в день «инцидента».

– Я так и знала! – воскликнула я. Я бы замахнулась на него, но он наклонился и поцеловал меня в губы, заставив забыть, что я злюсь. Когда я отстранилась, все мои мысли перепутались, но мне удалось сказать:

– Обещай мне – больше никаких выдумок, лжи или уверток любого рода и по любой причине.

– Больше никаких, обещаю, – он собрался поднять правую руку, и его полотенце выскользнуло. Я схватила его, прикрывая Джейсона от взглядов целой толпы туристов из следующей группы.

– Найтли, – упрекнула я его, когда он обнял меня обеими руками, крепко прижимая к себе.

– Все в порядке. Я тебя понял, Мартин, – сказал он.

А потом он поцеловал меня снова, страстно, посреди виноградника в Тоскане, и я поняла, что чувства были настоящими. Потому что я наконец-то после стольких лет освободилась от своего горя и боли и впустила счастье.

Я сделала это. Я снова обрела себя. Я нашла свой смех и вспомнила, ох, как же я вспомнила, каково это – быть влюбленной. Потому что прямо сейчас я была отчаянно влюблена в Джейсона всем своим сердцем. И самое главное, он тоже был в меня влюблен.

Эпилог

Ты отлично держалась, Мартин, – сказал Джейсон. Он выглядел особенно щеголевато в темно-синем костюме со светло-голубой рубашкой, а глаза его были как глубокий синий океан, в который я хотела бы нырнуть прямо сейчас, чтобы избежать этого дня. Но не тут-то было. – И ты горячая штучка, – добавил он. Я фыркнула.

– Фантазируешь о том, чтобы лишить невинности цветочницу, да? – спросила я.

– Ты это знаешь, – сказал он, затем наклонился ближе и прошептал мне на ухо с хриплым рычанием, от которого мои зрачки расширились: – Я не могу дождаться, когда смогу снять с тебя это платье.

Я рассмеялась, и большие пышные кудри (все, как хотела Шери), рассыпались по моим плечам.

– Значит, нас таких двое, но, я думаю, причины у нас разные.

Июньский день был теплым, а розовый атласный лиф моего платья был ужасно тесен. Несмотря на кринолин, который раздувал мою юбку на полметра, Джейсон прижал меня к себе, обнимая за талию, и повел к нашему столику. Аннабель уже была там со своим «бойфрендом дня». Когда она увидела меня в платье, она подняла свой бокал и кивнула. Я знала, что это был ее способ высказать уважение.

Я пришла на свадьбу,