с золотыми такими колоннами, как императору в Царской России. Даже не Зимний Дворец, а целый Газпром Сити, или как он у вас тут называется. Уж он, даже по сравнению со мной, куда выше пошел. Уж я-то при всей моей одиозности, хотя бы детям глаза не вырезал и близнецов не пытался сшивать.

– К чему ты это?

– А ты дослушай и поймешь. Так вот к концу войны этот врач, когда уже понял, что дело совсем труба и что Советы уже на пороге стоят, переоделся в обычного солдата и пошел сдаваться каким-то там американцам. Ну те его и приняли в своих лучших традициях свободы и демократии. Посидел там пару месяцев в какой-то тюрьме, потом вышел, документики там себе через Ватикан, священнейшее место, кстати, заметь, оформил и в Аргентину сдриснул на ПМЖ. И жил он там не тужил до семидесяти с чем-то лет, пока его… как думаешь, что его?

– Не убили охотники за нацистами? – тихо спросил Вася. Он слышал это имя, но имел крайне ограниченное представление о судьбе этого человека.

– Почти. Пока этот старый фашистский пердун не отправился на тот свет от инфаркта во время купания на одном из лучших пляжей страны! Вот такая вот судьба величайшего злодея человечества!

– И чего? – пробубнил Димон.

– И то, что человек, наделавший столько дерьма, что сам Сатана перед ним шапку бы снять изволил, умер своей смертью как ни в чем не бывало, а какой-то там ребенок, который умирает от голода в пять лет и который за свою крошечную жизнь еще матерного слова-то даже толком выучить не смог, умирает в диких страданиях где-нибудь в Африке! Понимаешь теперь?!

– С трудом.

– К тому, что херня это всё все эти ваши разговоры о добре и зле! Бред одних, чтобы как-то контролировать других. Ты можешь наделать столько же дерьма, сколько Менгеле или Франко и умереть в собственной постели в окружении плачущих по тебе жен и детей, а можешь жить как святая Мария Тереза и в итоге сдохнуть как последний таракан от голода в концлагере. Не верьте этим сектантам. Все эти праведные жизни – всё это чушь. Хочешь резать сотнями – режь, не хочешь – не режь. Поймает тебя кто-то – плохо, не поймает – хорошо. Вот она правда жизни в двух словах. А абсолютное добро или абсолютное зло, про которое тебе кто-то там что-то рассказывает – чушь это всё и дерьмо. Оставь это. Не трать на это время и нервы. Не будь наивным!

– Нет, дядя Саша, не прав ты здесь…

– Это ты не прав, Димон! Смотрю вот я на тебя и вижу Мишу. Ты мыслишь как батька, говоришь как батька! Через пару лет, если, конечно, у тебя будет эта пара лет, – здесь Александр злобно усмехнулся, – и задница у тебя как у батьки, наверное, разрастется. Но что ж… яблоко от яблони, как говорится. Другого ожидать от тебя было бы сложно… Впрочем ладно, мы уже далеко куда-то полезли. У нас другие сейчас проблемы, не до философии теперь. Посмотри на этого Андрея. Ты думаешь, что злое дело его было к нам в подвал засунуть, а доброе – отпустить на все четыре стороны и пускай Андрюха живет, пускай наслаждается жизнью так, как хочет. Ведь так мыслишь? А вот и нет, друг! Не тот этот Андрей, за кого ты его принимаешь. Обществу от него никакой пользы – только проблемы. Такие типы как он только криминальную обстановку ухудшают – насилуют женщин, разбоями занимаются, кражами. Ты видел его рожу, его манеру вести себя, то как он воспитан, то, как разговаривает даже – сплошные животные инстинкты, которые со всех его мест лезут. Сегодня его отпустишь, а завтра он уже школьницу изнасилует или убьет кого-то в пьяной драке. А может нет, может не школьницу, может и тебя самого порежет, когда ты из машины вылезать будешь. Нож тебе под ребро сунет только ради того, чтобы мобильник у тебя забрать, который завтра же он и обменяет на Апрахе на бутылку «беленькой». А может даже и мобильник ему твой не нужен будет, может он тебя просто так грохнет, просто потому, что физиономия ему твоя не понравилась, что одет ты, к примеру, слишком хорошо, что машина у тебя дорогая, а не такое корыто на колесах, как у него. Завидно ему, может, будет, что у тебя работа хорошая или подруга красивая, вот он тебя на тот свет и отправит! И где будет эта твоя потусторонняя сила, как ты выражаешься, которая занимается вопросами добра и зла в этом мире, когда ты будешь в луже собственной крови валяться в своей квартире, смотря угасающими глазами на то, как этот «начальник», накачавшийся всякой дряни, или клея нанюхавшись, рядом на полу будет жену твою насиловать или ребенка. А?

– За себя я сам постоять смогу, – злобно парировал Димон, – а другие за себя сами пускай стоят. Хотят – пускай полицию вызывают, армию, кого угодно, лишь бы меня не трогали!

– Мир будет к чертям катиться, а ты будешь в сторонке стоять, значит?..

– И буду, и Вася будет! Я не тот, кто жизнь за других направо и налево готов отдавать. Их всё равно всех не перебьешь. Так зачем руки марать, если ничего исправить нельзя? Убьешь ты его, не убьешь – мне всё равно! Я не стукач, за это не бойся, но участвовать в этом или даже смотреть на это я больше не буду. Не впутывай меня в эту грязь. Режь кого хочешь, убивай кого хочешь, решай все свои личные проблемы за счет других, но уже без нас! Не охотники мы, ни я, ни он, – Димон кивнул на Васю, – не хотим мы человечество спасать от твоих этих уродов, для себя мы жить хотим! А ты… ты делай что хочешь, этот остров твой! Мешать тебе мы не будем… мы… мы просто отвернемся и….

– Послушай меня сюда, отворачиватель ты херов, просто как человека старшего послушай, который видел своими глазами куда больше чем ты видел, и может даже чем ты когда-либо увидишь! Даже если ты вырвешь себе глаза и положишь их на полку рядом, мир от этого не изменится. Он так же будет вращаться вокруг солнца, в нем столько же будет дерьма и ублюдков, сколько было до этого, но ты их просто не увидишь и солнца тоже не увидишь. Ты будешь как незрячий идущий по краю пропасти. Или нет, ты