– Говорит Алексей Николаев, орнитолог. В настоящее время нахожусь в спецпоселении генерала Серова, которое через двое суток он обещает взорвать. Как слышите? Прием…

– Черт побери! Лешка… Алексей! Передай ему немедленно трубку! Ничего он не взорвет! Передай ему трубку! Прием…

– Передать не могу, передать не могу. Он исчез. Взрыв через двое суток. Будем пытаться уйти через хребет. Передайте майору, мы нашли Ольгу и золото. Как слышите? Прием.

Я переключил рацию, но либо закончилось время связи, либо сели аккумуляторы – рация безнадежно молчала.

– Вот теперь ты мне стопроцентно сорвал операцию, Алексей Николаев, – подвел итог закончившимся переговорам Пугачев. – Если он передаст твои слова майору… – Он безнадежно махнул рукой. – Тебя оправдывает только то, что ты ничего не знаешь. Все действительно пошло не так. Эта чертова зона, этот генерал… У меня, у нас первоначально была совсем другая задача. Кто побег Башке и его шестеркам устроил? Кто старателей на золото вывел, о котором раньше никто понятия не имел? А он имел!

– Кто? – спросил я, зная, что ответа не будет.

– Тот, кто Башке наводку в этом направлении дал. Сделать это мог только один человек.

– Дед? – не веря самому себе, предположил я. – Он знал о лагере, вы сами только что слышали.

– О лагере он, судя по всему, действительно знал. А о Башке? О старателях? Да и не тот он человек. Я его неплохо знаю. Расследовал как-то дело о краже. Нашлась какая-то сволота, залезли в его квартиру, искали что-то. Так он не о деньгах, не о вещах беспокоился, а о каких-то книгах, записках. Такие, как он… Другой масштаб мышления. Скорее аристократ. Философ, если хочешь. Не зависай, не он. Головой ручаюсь.

– Тогда «некто», – вспомнились мне слова майора.

– Что «некто»? – не понял Пугачев.

– Придумал, воплотил. Случайности помешали. Это майор так считает. Его теория. Он уверен, что исправить ошибки помогут другие случайности. Омельченко, например, я, остальные, кто объявится.

– Это он сам тебе сказал?

– Да. Когда напутствовал в дорогу. Очень отговаривал. Хотя… – мне вспомнились старые сомнения.

– Что «хотя»? – нетерпеливо переспросил Пугачев.

– Хотя, мне кажется, очень хотел, чтобы я здесь оказался.

– Знаешь, – после довольно долгого раздумья вдруг оживился Пугачев. – А, пожалуй, не все еще потеряно. И если я еще хоть что-то понимаю в розыске, в самое ближайшее время надо сюда ждать гостей. Сюрпризы очень даже возможны. Пираты, например, зачем-то нарисовались. И еще… Что-то начинаю сомневаться в угрозах генерала. Пустить под откос дело всей своей жизни…

– У меня тоже мелькнула такая мысль, – согласился я. Совпадение наших ощущений показалось мне проблеском надежды в тупиковой ситуации.

– Значит, что? – решил подвести итоги наших совместных размышлений Пугачев.

– Что?

– Удваиваем осторожность. В положении, в котором мы оказались, любая ошибка может оказаться последней. Это первое. Второе – зона полна неожиданностей. К ним надо быть готовыми. А для этого надо хорошенько подкрепиться. Пошли?

* * *

Обед, собравший нас всех вместе, получился на славу. На столе было все, что перечислял Егор Степанович часом раньше. И отварная лосятина, и огромная кастрюля макарон, заправленных бараньей тушенкой, крепкий чай на выбор – со сгущенкой или черничным вареньем. Ели молча, обильно. Только Ольга ограничилась одним чаем, да и тот пила явно нехотя, то и дело поглядывая на большие напольные часы, исправно отсчитывающие время в бывшей столовой штабного барака. Про то, что мы нашли рацию и даже пообщались с Дедом, мы пока никому не говорили. Омельченко только взглядом показал мне на тяжелый рюкзак, стоявший на полу у его стула. Егор Степанович часто поворачивался к Ольге, явно ожидая каких-нибудь распоряжений, которых до конца обеда так и не последовало.

– Друзья… – неожиданно громко, так что все даже вздрогнули, начал Пугачев, дождавшись, когда даже Омельченко отодвинул от себя опустевшую кружку. – Поскольку все мы находимся примерно в одинаковом положении, я предлагаю каждому из вас высказать сейчас свою точку зрения на то, что с нами со всеми произошло. Почему произошло? Что этому предшествовало? Какие-то незначительные на первый взгляд детали могут оказаться очень и очень важными. Начну с себя, потому что мой рассказ наверняка окажется гораздо пространнее ваших.

Итак, все мы в курсе, что здесь произошло. То есть не здесь, а на месте научного стационара два года назад. Но этому в общем-то локальному событию с жестоким криминальным исходом, предшествовал ряд других событий, довольно широко разбросанных по времени и, казалось бы, совершенно не связанных друг с другом. Но, тем не менее, как это только сейчас начинает прорисовываться, все они оказались звеньями одной цепи, которая соединила, я бы даже сказал, сковала нас с вами и теми людьми, которых мы сейчас наверняка будем упоминать в своих рассказах.

– Не лучше ли подумать о том, как разорвать эти звенья, а не пытаться их восстанавливать, – резко и недовольно сказала Ольга и снова посмотрела на часы. – В конце концов, с каждой минутой у вас оказывается все меньше и меньше времени для спасения.

– Вам, Ольга Львовна, насколько я понял, шанс на спасение в любом случае обеспечен. А вот наш шанс во многом будет зависеть от – скажем так – интерпретации тех событий, которые произошли как два года назад, так и во времени, отдаленном от нас десятилетиями. С одним из этих событий вы уже знакомы понаслышке, другие попытаемся сейчас восстановить, хотя наверняка не без некоторых изъянов. Надеюсь, что рано или поздно они будут полностью восстановлены.

– Валяй, – разрешил клевавший носом Омельченко и сладко зевнул. Но уже через несколько минут начисто позабыл про сон и теперь уже сидел, подавшись к рассказчику и широко раскрыв глаза.

– Начнем с пропавшего геологического отряда. История вкратце вам известная. Я продолжу ее с 1952 года, предпоследнего года десятилетнего срока отсидки его начальника, тяжело в это время заболевшего. Человек широко образованный, он понимал, что вряд ли протянет больше года, а то и того меньше, а как человек дополнительно образованный годами незаслуженного заключения, решил пойти на сделку с руководством лагеря, дав согласие за немедленное досрочное освобождение предоставить сведения об уникальном, богатейшем месторождении золота, как, впрочем, и других каких-то уникальных ископаемых. Их местонахождение знает только он один и в случае освобождения готов сопроводить туда соответствующих товарищей, способных подтвердить правдивость его показаний. Как это нередко у нас бывает, его заявление сначала попало в руки не очень умного сотрудника, который усмотрел в нем неловкую попытку организации побега, не удосужившись даже ознакомиться с материалами его дела. Заявление было положено в стол и только через несколько месяцев