— Тогда какого хера эта Элен висела на тебе? Где ее друзья?

— Какие друзья?

— Был французский сериал «Элен и ребята».

— А причем тут сериал?

— Ты тупишь? Сказывается недосып от ночной активности? Или перелет? Пожалеть?

— С таким ехидством не надо, лучше подожду. Вернемся к Элен. Я не понимаю.

— Ты и с Варей не догонял.

— Ты ревнуешь что ли? — улыбаюсь, пододвигаясь ближе к Аленке. Фыркает, отворачивает голову. — Между нами ничего не было.

— Странно, но утром она у тебя в номере в сомнительном образе, а в какой-то вечер не отходила от тебя ни на шаг.

— Ален, возможно, с ее стороны и были какие-то там посылы и помыслы, но не с моей. Зачем мне изменять, когда у меня есть жена, которую я очень люблю?

— Но признайся, что в какой-то момент ты хотел ее трахнуть!

— Я бы с удовольствием трахнул тебя, но увы, придется воздержаться.

— Отличный повод пойти на сторону. Облегчишь себе участь, пока жена не сможет удовлетворять твои потребности, и будет превращаться в слониху! — тянет руку к тумбочке, берет мобильник. Экран освещает ее лицо. Смотрю на фотографию, где я с Элен на вечере.

— И?

— Ты смотришь на нее так, словно не прочь оприходовать ее в казенном туалете.

— Бред! — растираю лицо ладонями, разом ощущая усталость дня и вечера. Открываю рот, как в палату заглядывает молоденькая подкупленная медсестра.

— Вам лучше уйти. Приходите завтра.

— Да, конечно. Две минуты, — нас оставляют одних, смотрю на насупленную Алену. — Я приду завтра. Ален, солнце мое, разве я похож на изменщика?

— Есть поговорка: «в тихом омуте черти водятся», поэтому не могу гарантированно утверждать, что ваше лицо не в пушке.

— Ты невыносима! — цежу сквозь зубы, но нагибаюсь к жене. Отклоняет голову, смазано целую в щеку. — Я люблю тебя даже такую.

— Не могу ответить вам взаимностью, Сабаев. А теперь будьте добры, шуруйте отсюда, пока администрация центра вас с позором отсюда не выгнала и не запретила приходить, — строгим голосом бурчит под нос, но успеваю заметить улыбку, прежде чем вновь поджимает губы. Ладно, ведьмочка, мы с тобой еще побеседуем.



* * *

Задумчиво рассматриваю себя в отражении зеркала, строю смешную рожицу, но не смешно. Вздохнув, поворачиваюсь боком, задираю футболку до груди. Животик еще плоский, но там внутри уже бьется сердечко. Трепетно, пугливо, и уже самое любимое. Ребенок. Частичка меня и Давида. Морщусь. Вот он такого счастья недостоин, а я заслужила.

— Тук-тук, — слышу мужской голос. Поспешно одергиваю футболку, с сильно бьющимся сердце, с неверием влетаю обратно в палату. Сразу попадаю в плен лучезарной улыбки, расплавляясь под сиянием зеленых глаз.

— Алекс! — выдыхаю имя, кидаюсь парню на шею. — Ты приехал!

— На душе было неспокойно, а моя деточка последнее время в сторис выглядит натужно веселой, лицемерно счастливой, — обнимает за талию, прижимая к груди. Меня пробивает на слезы. Мочу ему рубашку, шмыгаю носом, он гладит меня по голове, позволяя распустить сопли. Раньше я редко пользовалась этой возможностью выплакаться на крепкой груди, сейчас безумно рада, что у меня есть мой Алекс.

— Ну, все, ну малыш! Все хорошо, — от его нежности у меня срываются краны слезного потока, из груди вырываются хрипы. — Мне врача позвать?

— О, нет! — отстраняюсь и отрицательно машу руками, потом ладонью вытираю мокрый нос. — Гормоны. Я теперь могу без причины смеяться, потом от пустяка расплакаться, потом опять смеяться. Превращаюсь в истеричку.

— Я рад за тебя. Правда, вид твой внушает недоверие по поводу этого радостного события.

— Я просто еще от стресса не отошла, — и это истинная правда. Утром при плановом осмотре врач уверенно заявил, что угрозы моему состоянию нет, но пару дней еще полежу под присмотром. Меня до сих пор бросает в холодный пот, вспоминая, как у меня все поплыло перед глазами. Это беспомощное состояние, когда ты ничего не можешь сделать, никого не можешь позвать, внушает ужас и после. Если бы не Хадя… Не ее звонок бабулику… Нет, не хочу думать об этом. Хорошо, что папа приехал, быстро меня доставили в больницу. Я ненавижу уколы, капельницы, запах лекарства, но в этот раз все это стоило перетерпеть во благо. Никто не подозревал, насколько я была напугана, выбита из колеи и потеряна. Мне хотелось кричать, требовать ответа, но кусала изнутри щеку, надеясь на профессионализм врачей. Папа тоже выглядел бледным и испуганным. Потом уже, когда угроза миновала, все выдохнули, я попросила ничего не говорить Давиду. Боялась. Меня все еще подъедали мыслишки о его неверности, они и сейчас не исчезли с его приходом и уходом.

— Ну, подруга, рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? — Алекс садится на стул, я на кровать. Смотрю на друга, а вспоминаю мужа. Его ночной визит. Давид и нарушение правил? Не, не слышали, но он пришел. Переживал, беспокоился, это меня немного отогрело от недельного внутреннего холода, но не заставило заглянуть в косметичку и вернуть обручальные кольца на место. Я их сняла однажды ночью, ощутив в душе полную безнадегу, молчаливо глотая горькие слезы. Нельзя ведь в голос рыдать, кричать, можно было так напугать Хадю.

— Вот скажи, почему мужчины порой не понимают, где накосячили и делают вид, что не при чем?

— Смотря, что ты имеешь ввиду.

— Не могу точно сформулировать свою мысль, но вот допустим ты и Джон. Ты уехал в командировку, Джон остался дома. Случайно в «Инстаграме» натыкается на ряд репортажных фотографий, где видит тебя в обществе симпатичного парня.

— И? Это не развод и не девичья фамилия.

— Даже если этот симпатичный парень трется возле тебя, по-хозяйски лапает тебя, а потом ты смотришь так, словно хочешь попробовать с ним секса.

— Я так смотрю? — Алекс смеется, качает головой, прикрывая рот ладонью. — Но ты ж не знаешь, о чем я подумал именно в эту минуту, когда смотрел на парня выразительным взглядом.

— Я знаю, как мужик смотрит на бабу, когда хочет ее трахнуть.

— Не буду с тобой спорить, с беременными женщинами это опасно.

— Я серьезно, Алекс! Считай, что именно сейчас ты решаешь участь моего брака!

— О нет, не надо на меня возлагать такую ответственность. Не проще поговорить с мужем?

— Проще поговорить с ослом, потому что он осел.

— Язвишь. Обидел что ли?

— Он странный…

— Но при этом ты вышла за него замуж и не сбежала. Справку от психиатра нужно было требовать в клубе или уже когда тебя похитил.

— Да не в этом дело. Он странный, что не замечает или делает вид, что не замечает, как женщины пытаются его соблазнить. Сначала секретарша чуть ли не стелилась перед ним, потом «коллега» утром забегает к нему в номер в «приличном» виде.