и, громко дыша, билось головой о металлические прутья. Почувствовав свет, неизвестная тварь обернулась. И Игорь отшатнулся. На него смотрело лицо человека! Только выжженное и почерневшее от неизвестных процессов, бушующих в теле. Полностью белые, без радужки и зрачков, глаза уставились мимо лекаря, и только один дьявол мог догадываться, каким образом существо чует свет. И, пока Игорь обходил клетку, тварь сидела неподвижно и таращилась в сторону света, неестественно резко поворачивая голову вслед перемещающемуся фонарю.

И только отойдя подальше, Потёмкин решился отвести фонарь, чтобы тот тут же высветил другое существо, не менее кошмарное и ужасное. Оно дико заверещало, когда свет попал на тело. Игорь с удивлением рассматривал матово-чёрную кожу, поверхность которой тут же покрылась волдырями и на глазах растрескалась с увеличивающейся скоростью. Ощутив вину, лекарь отвёл фонарь в сторону, чтобы тут же встретиться глазами с другой тварью…

В следующей клетке находилось нечто неузнаваемое. Желеподобная чёрная куча в центре слегка подрагивала и шевелила конечностями, отдалённо похожими на человеческие. Они торчали вне всякой системы прямо из дёргающегося желе. Игорь ощутил в желудке спазмы и поспешил отвести фонарь в сторону, но, видимо, сделал это зря.

Тощее, белёсое существо, как из сна, опершись о решётку, обгладывало острыми зубами второе такое же, которое стояло, раскинув длинные, худые руки по сетке, и, словно наслаждаясь, раскрыло от удовольствия пасть, полную острых зубов, и медленно вертело безглазой головой. Первое вонзало в собрата длинные пальцы с когтями, отрывало белёсую плоть и пихало себе в рот.

Чёрт! Да что же это! Словно девять кругов ада открыли свои двери Игорю. Дальше размещались не менее причудливые создания, одно страшнее и уродливей другого. Потёмкин обходил клетки и, мельком освещая, шёл дальше, стараясь подолгу не задерживаться ни у одной. Сумасшедшие учёные устроили здесь что-то вроде кунсткамеры, где собирали неудавшиеся результаты собственных экспериментов.

Игорь, преисполненный злости и ненависти к учёным, уже собрался уходить, когда наткнулся на ребёнка. В метре от него начиналась решётка, а за ней, держась за прутья, стояла голенькая девочка. Что-то с ней было не так… Глаза! Сплошь чёрные, будто налитые тьмой изнутри, они пугали не хуже бельм первой твари. Ещё девочка тяжело дышала. Плечи и грудь вздымались слишком сильно для десяти- или одиннадцатилетнего ребёнка. А сквозь полупрозрачную кожу просвечивали тёмные кровеносные сосуды. Тяжело было смотреть на бедное существо. Как и с помощью кого она стала такой? Кто так подшутил над ребёнком? Ответ вырисовывался один — Юрий. Или его коллеги, что ушли к Москве. Вот чем они здесь занимались. Заманивали с помощью плакатов путников, обещая кров, а на самом деле проводили жуткие эксперименты.

Мужчина медленно опустился на колени. И потянул руку к ребёнку, но девочка вдруг зарычала и прыгнула на клетку, отчего стальная сетка содрогнулась и зашаталась, жутко гремя. Игорь от неожиданности отшатнулся и распластался на полу. Задетый лекарем фонарь завертелся, подобно юле, выхватывая из темноты то испуганное лицо Потёмкина, то клетки с чудовищами, сотворёнными людьми из себе подобных. Девочка билась о прутья то ли от испуга, то ли от ярости. Её полное животной ненависти лицо освещалось кружившимся по полу фонариком, чёрные глаза смотрели на Игоря с явным желанием убить. И мужчина сидел на полу и заворожённо пялился на это зрелище, не в силах поверить в чудовищность деяний людей, совершивших такое зверство.

Рядом что-то мелькнуло, и ногу Потёмкина обожгла боль. Лекарь с удивлением уставился на проявившееся из темноты ухмыляющееся лицо Ветрова. Старик сжимал в руке шприц, который успел воткнуть в ногу Игоря, выдавив содержимое.

— Хи, — Юрий снова выдавил из себя этот идиотский смешок и быстро зашептал ошарашенному мужчине. — Ну вот, и ты, Потёмкин, теперь мой! В тебе теперь тоже вирус, живая быстродействующая культура, и ты останешься здесь, скоро будешь вместе с ними, — учёный обвёл свободной рукой помещение. — Ведь вакцина только у меня!

— К чертям твою вакцину! — прорычал разъярённый Игорь и вложил всю возможную силу в удар. Ботинок, описав дугу, с хрустом врезался в омерзительное лицо Юрия. Старик откинулся назад, а Потёмкин, не обращая уже внимания на шприц, торчащий из ноги, схватил за ногу отползающего и стонущего от боли Ветрова, подтянул к себе и позволил ярости выйти наружу, обрушив кулаки на лицо учёного.

— Анализ… — удар. — Сделал? — удар. — Я… — каждое слово сопровождалось ударом. — Тебя! Спрашиваю! Тварь! Анализ! Крови! — он остановился, в исступлении сжимая горло противника. Казалось, Юрий не двигался. Неужели убил?

Но нет. Тело под лекарем слабо зашевелилось, и старик застонал от боли, сплёвывая на пол кровь. Фонарь медленно прекратил вращение и осветил лица людей. Изменившееся от ярости — Потёмкина и насмешливое, с неестественно вывернутым носом — Ветрова. Он тихо затрясся от смеха, раздиравшего безумца.

— А не надо было сюда лезть, — быстро зашептал Юрий. — Я готов был вас отпустить, но ты… Ты зашёл сюда! А это — моё царство!

— Царство⁈ — взбешённый Игорь вновь ударил, но смех только громче разнёсся по огромному залу. — Это — царство? Да это, мать… Это… — он не находил слов. — Результаты давай! Живо!

— А если нет? — опять засмеялся Ветров. — Ты мой, Игорь! Неужели ты думаешь, что тебе лично теперь поможет этот анализ? Ни капельки! Ты, в отличие от своего щенка — человек! И ничто тебя уже не спасёт! И ты ничего мне не сделаешь! Ты — мой!

— Ошибаешься! — Игорь поднялся, схватил худого старика за грудки и посадил к клетке, потом постучал по металлу. — Цып-цып-цып-цып… Я скормлю тебя твоим же творениям! А потом… — во время короткой паузы лекарь заметил, как изменилось лицо учёного — неверие и страх, непонимание и удивление, эмоции быстро сменяли друг друга, пока сквозь прутья не проскользнула белёсая лапа с длинными пальцами и, медленно перебирая ими, попыталась обнять старика. — А потом я взорву здесь всё!

— Нет! Ты этого не сделаешь! — дрожащим голосом быстро заговорил Юрий, с отвращением пытаясь отстраниться от мерзкой руки, обнимающей с каждым мгновением сильнее. — Только я знаю, как приготовить вакцину.

— Мне не нужна вакцина, — уже спокойней заметил лекарь, улыбаясь при виде мучений Ветрова. — Я взорву здесь всё и отправлюсь в Москву, чтобы и там разобраться с вами, яйцеголовыми. Так даже проще будет.

— Нет… Как же… — Ветров был явно удивлён. Он не