Когда барка Йота отплыла от пристани, жрецы еще долго стояли, словно каменные столбы, провожая взглядом удаляющийся корабль.

– Сколько же мы прожили среди служителей вечности? – обратился Амени к Эйе.

– Долго. Скоро ветер пустыни с запада принесет знойное дыхание, и вся природа замрет в ожидании разлива.

– Что изменилось в стране?

– Многое, – неопределенно ответил Эйя, но как-то напряженно, фальшиво.

Амени украдкой внимательно посмотрел на него. Эйя сам сильно изменился. Он постарел и немного сутулился, что раньше за ним не замечалось. В глазах его Амени уловил печаль и усталость.

– Как Хармхаб.

– У Хармхаба горе. И у меня горе. Моя вторая дочь, его жена не смогла родить шестого ребенка и умерла.

– Нам очень жаль Мутнетжмет, – чуть не заплакала Меритре.

– На все воля Йота, – тяжело вздохнул Эйя и как-то весь съежился.

– Полководец держится? – осторожно спросил Амени.

– Со смертью жены он изменился. Стал еще более грубым и молчаливым. Опять учинил резню в Хутуарете. В Нижней стране скоро не останется дома, который бы его не проклинал.

– А что в Горизонте Йота? Заговорщиков схватили? – не терпелось узнать Амени.

– Никаких заговорщиков не было, – каменным голосом ответил Эйя. Взгляд его похолодел. – И вы забудьте об этом.

– Но как же так? – возмутилась Меритре. – Они хотели убить правителя, убить Туто. Я сама слышала.

– Ты сможешь это доказать? Все живы, здоровы, слава Йоту. А заговорщики… Они честно трудятся на благо страны, с усердием выполняя приказы правителя. К тому же у них сила: наемники, колесницы. А армию Хармхаба нечем кормить. Чтобы хоть как-то добыть хлеба, приходиться воинов отправлять работать в каменоломни.

– А что Семенхкере?

– Властитель боится этих, как вы их называете, заговорщиков, но и нам не доверяет. Пытается приблизить к себе новых людей, но выбирает ненадежных, глупых и продажных. Жрецы Амуна просили у него аудиенции. Он их прогнал, даже не соизволив выслушать. Какие-то тайные послы появляются в столице: то из Вавилона, то из Керкемиша. Никого к ним не допускают. Правитель лично проводит беседы с послами. О чем они ведут переговоры, даже я не имею понятия.

– Что ты собираешься делать с нами? – спросила Меритре.

– Для начала оставим детей в Хекупта под защитой Маха и его маджаев. Сами направимся в столицу. Правитель потребовал привести Дочь Солнца.

– Если он будет настаивать, чтобы я стала супругой Ахмосе, то мне нечего делать в Горизонте Йота. Я вообще покину Кемет. Отправлюсь в Нахарину! – горячо воскликнула девушка.

– Во-первых, правитель сам не хочет, чтобы ты становилась сестрой Ахмосе и давала этому юнцу хоть малейшее право претендовать на престол. Семенхкере не глуп, и понимает кто его враги, хотя не показывает виду. Во-вторых, звучит печально, но Нахарины больше нет. Суппилулиума разграбил Вашшукканни, а затем продал Митанни по частям Керкемишу и Ассирии. Тушратту убили свои же приближенные. Сейчас за трон грызутся Артатама, бывший главнокомандующий армией Митанни, поддерживаемый Ашшуром, и Шутарна – его сын. У того за спиной Керкемиш.

– Так вот зачем вам маленький Тутанхейот нужен, – сообразила Меритре. – Чтобы держать в узде Семенхкере. Как только ему обрежут детский локон, он становится равноправным претендентом на престол. Ты, ведь еще не помазал Семенхкере священным маслом и не надел на него венец Обеих Земель?

– Ты все правильно поняла, – холодно подтвердил Эйя.

– Но это же равносильно заговору! – возмутилась Меритре.

– И вы в нем приняли самое живое участие, – напомнил ей Эйя. – Именно вы украли детей и прятали их здесь, тем самым, оказав нам неоценимую услугу. Только не надо так гневно сверкать очами. Если бы дети остались при дворе, неизвестно как повернулись события. Возможно, их уже бы хоронили в золотых гробиках. Впрочем, и нас бы в покое не оставили. Вспомни Кейе и ее маленькую дочь. До сих пор не можем найти никаких следов.

– Я не верю, что Хармхаб способен на заговор, – возмутился Амени.

– Он всего лишь хочет сохранить жизнь себе, своей семье, заодно заботится о спокойствии страны, – возразил ему Эйя. – Поймите, Семенхкере удобен только кучке вороватых придворных. Ни нас, ни наших врагов, ни жречества Амуна он не устраивает. Мы вынуждены искать хоть какой-то способ влияния на правителя. Пока Туто у нас, мы сможем удержать его от неверных решений.

– Но что же он такого глупого хочет совершить? – не понимала Меритре. – Семенхкере умен. Недаром мой отец доверял ему.

– Он слишком самонадеян и, порой, не понимает, чем может обернуться его недальновидная политика. Скоро сами все увидите. – Эйя отвернулся, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

Амени и Меритре переглянулись.

– Он чего-то не договаривает, – тихо сказал юноша.

– Я не узнаю Эйю, – призналась Меритре.

– Может, не следует нам показываться в Ахйоте? – несмело предложил Амени.

– У меня тоже дурное предчувствие. Но выбора нет: правитель призвал меня, и я обязана явиться перед его очами. Надо, просто, быть осторожными и не расставаться с оружием. А самое противное – никому сейчас нельзя верить, даже друзьям.

– Ничего, – успокоил ее Амени. – Нас двое – а это сила.

Семенхкере принимал послов и чиновников с докладами. Но аудиенция состоялась не в Доме Ликования, где Эхнэйот специально построил зал для приема, а во дворе Солнечного Храма, в окружении огромных статуй усопшего правителя. Множество каменных двойников Эхнэйота загадочно улыбались, лукаво и внимательно глядя на присутствующих, казалось, живыми глазами. Сын Йота повелел еще при жизни создать этих исполинов. Но ваятели изобразили его не как принято по канонам искусства. Обычно правителей изображают или вытесывают из камня стройных, красивых с мощным торсом и строгим взглядом, устремленным вдаль. Эти же статуи имели округлые широкие бедра, впалую грудь. Неестественно вытянутые лица уродовали образ правителя, но в позе его, в пристальном взгляде, в хитрой улыбке, чувствовалась необъяснимая магическая сила, заставляющая ощущать незримое присутствие сиятельного повелителя, ставшего богом, его бесспорное превосходство перед людишками, что копошатся у его ног.

Семенхкере чувствовал себя спокойней под защитой этих каменных стражей. Он ощущал магическую поддержку Эхнэйота. Как будто дух его стоит за спиной и подсказывает.

Правитель восседал на высоком каменном троне. Спинка трона возвышалась над головой, где сверкал золотом диск Йота и протягивал сверху к Семенхкере руки-лучики. Мийот сегодня нездоровилось после очередного ночного веселья, и супруга не смогла присутствовать на приеме. Справа и слева от трона стояли высшие чиновники. Самые приближенные с пушистыми опахалами из павлиньих перьев плавно обмахивали правителя. Чуть дальше, менее значимые держали наготове кувшины с вином и пивом, подносы с фруктами, на случай, если вдруг Семенхкере захочется промочить горло. Меритре никого из них не знала. Сплошь новые лица. Отдельной кучкой, где-то возле колонн толпились старые придворные Эхнэйота. Они уже не имели былой власти. Да и должности почти у всех отобрали и раздали новым подхалимам.

Рамосе, Ранофре, братья Нетшсук, Небнуфе и еще несколько человек из их