Он бежал так, как никогда в жизни. Расстояние казалось бесконечным. Вспотевший и задыхающийся, он бежал по переулкам, натыкаясь на людей, перепрыгивая через лужи и крепко держа дергающегося Михеля.

– Мы уже близко, держись, – задыхался он, но не решался посмотреть вниз и увидеть бледное лицо Михеля. Он слышал, что ребенку едва хватало воздуха.

– Эмма тебе поможет! – пообещал он, искренне надеясь на то, что прав.

Когда он наконец добрался до приюта и, перепрыгивая через две ступеньки, стал ломиться во входную дверь, тело Михеля обмякло у него на руках.

– Мне нужна помощь! – закричал Чарли, и Рут, которая мыла окна в общей комнате, вскрикнула от испуга и уронила тряпку.

Эмма выбежала из смотровой в окровавленном фартуке. Увидев Чарли, который, задыхаясь, стоял в коридоре с неподвижным Михелем на руках, она в ужасе побледнела.

– Рут, подмени меня, его нужно срочно перевязать! – крикнула она. – Кухонный стол! – приказала Эмма, и Чарли немедленно отреагировал, осторожно положил Михеля и, сделав шаг назад, опустился на стул, задыхаясь. Он был весь мокрый, но даже не заметил этого.

– Приступ уже закончился, – спокойно сказала Эмма и поочередно подняла веки Михеля. Она ослабила ему воротник и осмотрела язык. Затем принесла миску с водой и осторожно вытерла ему лицо. – Такое иногда случается. Нужно только следить, чтобы он не подавился языком, – объяснила она. – Чаще всего приступы проходят сами по себе.

– Господи, неужели ты не могла сказать мне? – спросил Чарли, все еще задыхаясь.

Растерявшись, Эмма посмотрела на него.

– Прости, я думала, ты знаешь!

Несколько женщин столпились в дверях кухни, взволнованно наблюдая за происходящим.

– Что с ним? Он поправится?

– Да, с ним все будет в порядке, – заверила Эмма.

Михель медленно приходил в себя, он был растерян, в плохом настроении и начал громко плакать.

– Тебе сейчас нужен отдых, мы уложим тебя в постель, – сказала Эмма, и Чарли тут же встал и поднял Михеля.

Друг за другом они поднялись по узкой лестнице на чердак. Они уложили Михеля, и, поскольку он никак не хотел успокаиваться, Эмма прочитала ему сказку. Чарли опустился на кровать напротив и тоже слушал. Он все еще чувствовал последствия паники. Внутри него все покалывало, и хотя он был измотан как никогда, его мысли никак не успокаивались. Когда мальчик наконец заснул, Эмма и Чарли стояли рядом с кроватью и смотрели на него.

– Он выглядит таким маленьким, – тихо сказала Эмма, поглаживая волосы Михеля.

– Кроха, – согласился Чарли. – Трудно представить, через что ему пришлось пройти за эти годы.

Эмма кивнула. На мгновение она заколебалась.

– Он не доживет до старости. Тебе уже сказали об этом? – робко спросила она, и Чарли почувствовал укол в сердце.

– Нет, – ответил он хриплым голосом.

После этого они просто стояли и смотрели некоторое время, как мерцающий свет свечи рисует тени на лице спящего Михеля.

Глава 8

В столовой Зильта, Розвита и Лили пили кофе и разговаривали, когда их прервал звонок в дверь. Зильта удивленно подняла голову.

– Вы кого-то ждете?

– Наверняка кто-то из друзей Розвиты, – ответила Лили, потому что, кроме Герды, никто больше не приходил в гости.

Они услышали, как Агнес пересекла холл, чтобы открыть дверь, как за этим последовали торопливые шаги по плитке, и в комнату вбежала Эмма.

– Пожалуйста, извините! – воскликнула она. Лили поднялась, сразу поняв, что что-то не так.

– Изабель и Марта арестованы! – тут же выкрикнула Эмма, совершенно запыхавшись. – Вам давно пора установить телефон! Они прислали мальчика-посыльного. Я поеду туда и постараюсь им помочь. Я хотела попросить… Если бы кто-нибудь из вас пошел со мной… Ваше имя имеет вес в городе, – замялась она. – Я знаю, что прошу слишком многого, Зильта, но я подумала…

Лили прервала ее:

– Я еду с тобой!

Она сама удивилась, как быстро отбросила всякую осторожность, как решительно настроилась. Это было совершенно неразумно, имело бы последствия. Но ей было все равно. Первоочередной заботой были ее подруги, но Лили стоило признаться себе, что не только это двигало ею: одновременно она почувствовала отчаянное желание жить, отвлечься. Наконец что-то произошло, наконец она может вырваться из бесконечной череды здешних серых будней.

– Но Лили, Генри никогда бы…

– Генри здесь нет. Это чрезвычайная ситуация. Речь о моих подругах. – Лили уже направлялась в холл. – Мама, пожалуйста, присмотри за Ханной.

– Позволь мне поехать, Лили. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности! – умоляюще крикнула Зильта.

В этот момент Альфред вышел из кабинета и, удивленный, закрыл за собой дверь.

– Что здесь происходит?

Лили уже надевала пальто.

– Мои подруги попали в беду. Мы едем в город, чтобы поддержать их, папа.

Отец посмотрел на нее и Эмму.

– Без согласия Генри?

– Это исключительная ситуация, Альфред. Уверяю вас, я верну Лили в целости и сохранности, – объяснила Эмма.

Альфред с сомнением в глазах убрал газету, которую ранее читал, под мышку. Лили было ясно, что он не может говорить при Эмме так, как обычно.

– Я полностью доверяю тебе, Эмма, ты знаешь это. Однако я думаю, что моя дочь… – начал он, но Лили уже направлялась к двери.

– Папа, Генри здесь нет. Я больше не ребенок. Я обещаю, что не буду делать ничего, что ты не одобришь или что может доставить тебе неприятности. Я должна пойти к ним. Я уверена, что Генри поймет! – сказала она на ходу, хотя все присутствующие знали, что тот совсем не поймет.

– Лили! – Ее отец выглядел ошеломленным, но она уже была у двери.

Эмма оглянулась на родителей Лили, которые стояли с ошарашенными лицами. Зильта сжимала руки, Альфред застыл на месте. Затем она тоже бросилась бежать.

– Простите! – крикнула Эмма через плечо, затем обе женщины побежали вниз по лестнице к ожидающей их карете.

Во время поездки Лили нервно выглядывала в окно. Когда карета наконец подъехала к четырехэтажному зданию, она заметила, что перед домом собралась небольшая толпа. К ее изумлению, это были одни женщины. Они вышли, и Эмма спросила у женщины, стоявшей чуть в стороне, что произошло.

– О, это было ужасно. Они просто бросили их на землю и пинали ногами в живот! – возмутилась женщина. – Я никогда не видела ничего подобного.

Эмма побледнела.

– Кого? О ком вы говорите?

– О тех двух дамах, которые выступали на площади у ратуши. Они говорили о нас, рабочих, и о Первом мае. Поэтому мы остановились. И они раздавали листовки, но я не умею читать. Потом вдруг пришла полиция, и там был этот капитан, у него очень