появилась Зинаида. Немного приоткрыв дверь палаты, осторожно, кивком головы попросилась: «Можно?». На что Сёчин недоумённо воскликнул:

– Ты чего, Зинуля? Заходи быстрее! Сейчас, сяду поудобнее, поболтаем.

С тревогой заглядывая ему в лицо, стягивая с головы вязаный красный берет, исполнительница роли Корделии и Маши Троекуровой присела на стоявший рядом с кроватью стул:

– Ну ты как, Филипушка? Не болит голова? А то вон как перебинтовали – чисто Щорс. Хорошо хоть не сгорел.

– Зин, да всё нормально. Черепушка крепкая оказалась. Тряхнуло, конечно, хорошо, подташнивает иногда, но всё путём. Чего там в театре, расскажи!

– Филя, желают тебе здоровья. Хотели сегодня всем табором сюда заявиться, но Иосиф гаркнул матом: «Хотите, чтобы сдох? Не хрен там делать со своими микробами! Пусть кто-то один отправляется, только без апельсин, у него пока строгая диета!» Хотели Лёву снарядить, так он как обычно, поддатый оказался, ну и послали меня.

– Ну и хорошо, что тебя одну послали, не то бы я в самом деле ошалел от гостей. А как там мой записной спаситель?

– Ты не поверишь, Филенька, Лёву наградят медалью «За отвагу на пожаре». Здорово, правда? А что, всё правильно – ведь он на самом деле тебя спас. Все уже выбежать успели, и стояли на парковке, ну как в тот раз, когда на тебя змея напала. И что за напасть на тебя? То змея, то пожар. А Лев наш увидел, что тебя нет, и сразу рванул назад. Эдик за ним. А там огонь бушует. Пожарных ещё не было. Мы перепугались, конечно. Ждём, трясёмся, кажется, вечность прошла. Потом смотрим – вытаскивают. Эдик в зале искал, а Лёва сразу побежал в кабинет, ну и в коридорчике сразу наткнулся. А рядом с тобой балка с крыши упала, и дымит, в огне вся. Ну он огнетушитель со стены снял, и весь его израсходовал, пока тушил. Потом тебя за ноги ухватил, и стал вытаскивать, а Эдик в это время котят за пазуху напихивал, да кошку хватал. В общем, всех спасли. Мы на них всё ругались – пьянчужки, то да сё, а они, посмотри – настоящие мужики оказались, да ещё и герои.

– Да уж, точно герои. А что семейство кошачье?

– Котят всех тут же разобрали. Одного Лёва взял, второго – Эдик-электрик, а на третьего аж двое желающих нашлось – Дима Николаенко, ну этот, который актёр бывший, и Коля Данилов. Сразу заспорили, и поделить не могут. Димка ему заявил: «Ты бухаешь без конца, какой тебе котёнок?», а тот клянётся, что пить бросит ради такого чуда рыжего. Но Димка требует доказательств, сразу ему и сказал: «Если месяц трезвый будешь, то посмотрим». Вот и спорят. Короче, пока хвостатый в твоём кабинете обитает, мы ему клетку с лотком там поставили и чашку для еды. Весь театр ходит кормит, а трезвый Коля какашки убирает. Вот такие дела. Я тебя ещё не утомила?

– Да нет, нормально. Слушай, получается, сезон в театре остановили?

– Ну да, конечно, там бригада наймитов уже работает, крышу разбирают, к Новому году обещают закончить. В общем, пока ремонт, мы по области с антрепризой будем колесить. А мужики твои тут же, в бригаде работают.

Филипп покивал головой:

– Понятно.

Зина, вспомнив что-то, встрепенулась:

– Чуть не забыла про Лёву-то рассказать – Иосиф Соломонович, как узнал, что начальник городского МЧС представление медальное на Лёву готовит, пообещал на мэра придавить, чтобы он тоже Льва нашего за ту битву со змеем наградил хоть чем-нибудь. Может, грамоту какую вручат – а что, тоже неплохо, глядишь, ему к пенсии потом копейку какую-нибудь добавят. Слушай, что ещё – мне Мейзель сказал, что ты решил свой рассказ в роман превратить? Здорово-то как, будет что почитать на досуге. Мне твои рассказы очень нравятся, оторваться невозможно. Потом, может быть, ещё что напишешь. Ведь напишешь, верно?

Сёчин усмехнулся:

– Ну да, обязательно напишу! Слушай, Зина, а я тут сколько лежал? В смысле – без сознания? Ты не знаешь? А то мне врач ничего не говорит.

Зинаида завела глаза к небу, затем ответила:

– Да вроде бы четыре дня. А что? Самое главное – живой остался!

– Я не об этом, я про роман. Вот получается, пока лежал в отключке, мне во сне такой сюжет приснился… Как раз на целую книгу. Когда напишу, дам почитать, ты точно оторваться не сможешь. Такой же длинный сон был, и такими интересными смыслами наполненный. А самое главное – я всё помню! Обычно же сны забываются, или там часть какая-то, а тут – всё помнится, как в надоевшем кино. Я уже и в тетрадку черновик набросал.

Зина погладила его по руке:

– Это хорошо, Филенька, это очень хорошо. Как книжку издашь, я тебе её специально вслух прочитаю. Помнишь, когда ты после змеюки этой лежал, я тебе рассказ читала? Тебе понравилось.

Филипп, вспомнив её декламацию, заулыбался:

– Ну конечно же, помню. А можно ещё лучше – записать твоё чтение как озвучку, и на сайт какой-нибудь выставить. Людям многим озвучка нравится. И тебе сразу заказы будут.

– Заказы чего?

– Ну, других книг.

– Да ладно, скажешь тоже.

– Зинуля, у тебя здорово получается. Да и вообще, надо в ногу со временем шагать.

– А Исаак поможет организовать. Ося говорит, что он – настоящий профессионал.

– Это который Димитрич?