подгузнике. Я осторожно толкнул малыша кроссовкой, младенец перевернулся на спину, схватил меня за ногу и засмеялся.

– Ты молодец, – похвалил я его.

Идти искать Джейми мне не хотелось. Я подумал, что, может, предложить миссис Сэведж присмотреть за малышом, дождаться, когда Питер придет и скажет, что Джейми уезжает.

– В полшестого полдник. – Миссис Сэведж машинально погладила Питера по голове. – У тебя часы при себе?

– Да. – Питер продемонстрировал ей запястье. – Адам, двинули.

Когда что-то шло не так, мы обычно отправлялись на площадку на самом верху замка. Лестница давно обвалилась, и снизу никто и не догадался бы, что там сверху площадка. Забирались мы по внешней стене и спрыгивали на пол. По стенам вился плющ, ветви его свисали с башни, отчего та смахивала на птичье гнездо.

Там мы и нашли Джейми – она сидела в углу, уткнув лицо в согнутый локоть. И плакала, горько и неуклюже. Однажды, очень давно, мы носились по лесу, она угодила ногой в кроличью нору и сломала ногу. До дома мы тащили ее на себе, и по дороге она ни разу не заплакала, даже когда я споткнулся и дернул ее за ногу, – лишь завопила:

– Адам, поаккуратней давай!

Я спрыгнул на землю.

– Уходи! – сдавленно крикнула Джейми, поднимая голову. Лицо у нее покраснело, волосы растрепались. – Отвалите от меня!

Питер еще не слез со стены.

– Тебя чего, в интернат отправляют? – спросил он.

Джейми прищурилась и сжала губы, но рыданий не смогла сдержать. Слушать ее было невыносимо.

– Она вообще ничего не сказала, просто ведет себя так, словно все решено. Значит, она мне просто… она врала!

От такой несправедливости у меня перехватило дыхание. “Посмотрим, – вот как говорила мать Джейми, – не волнуйтесь”. И мы поверили и перестали волноваться. Взрослые еще никогда нас не предавали – по крайней мере, в делах настолько важных. У меня такое в голове не укладывалось. Мы все лето прожили, думая, что мы вечно будем вместе.

Питер прошелся по стене, постоял на одной ноге.

– Значит, сделаем то же самое, что в прошлый раз. Устроим бунт. Мы…

– Нет! – прорыдала Джейми. – Она уже заплатила! Слишком поздно. Через две недели я уезжаю! Две недели… – Она сжала кулаки и ударила в стену.

Я опустился на колени рядом с Джейми и обнял ее за плечи. Она стряхнула мою руку, но я снова ее обнял, и на этот раз Джейми противиться не стала.

– Джейми, не надо, пожалуйста, не плачь.

Желто-зеленый водопад веток вокруг, Питер хмурится, Джейми плачет, под моей ладонью ее шелковистая кожа, отчего руку покалывает, весь мир рушится, каменный пол замка под моими ногами накренился, словно корабельная палуба в кино.

– Ты каждые выходные приезжать будешь…

– Это не как раньше! – выкрикнула Джейми. Она подняла голову к осколкам неба и, уже не стыдясь, зарыдала. Беспредельная скорбь в ее голосе резанула меня ножом, и я понял, что она права: это не как раньше, как раньше теперь больше не будет.

– Джейми, не надо, перестань… – Меня охватило ощущение бессилия. Я знал, что это глупо, но на миг мне захотелось предложить поехать вместо нее, чтобы она навсегда осталась тут… Не соображая, я наклонился и поцеловал ее в щеку. Губы намокли от ее слез. От нее пахло нагретой на солнце травой, горячей и зеленой, дурманной.

От удивления Джейми даже плакать перестала. Она повернула ко мне голову и уставилась на меня. Ее глаза, голубые с красными прожилками, оказались совсем близко. Я знал, что сейчас она что-нибудь сделает – врежет мне, тоже поцелует…

Питер спрыгнул со стены и присел рядом с нами. Одной рукой он схватил за запястье меня, другой – Джейми.

– Слушайте, – сказал он, – давайте сбежим.

Мы молча смотрели на него.

– Это как-то тупо, – наконец сказал я, – нас же поймают.

– Не-а, не поймают. То есть не сразу. Несколько недель тут будем прятаться. Нам же необязательно навсегда уходить, просто пересидеть надо. Как только уроки начнутся, вернемся обратно. Тогда уже в интернат точно не отправят. И даже если отправят, мы опять сбежим. До Дублина доберемся и Джейми выкрадем. За это ее наверняка исключат, и она вернется. Сечете? – Глаза у него сияли. Эта идея захватила нас, сверкая, повисла между нами.

– Можно прямо тут поселиться, – сказала Джейми. Она задержала дыхание и всхлипнула. – В замке.

– Мы каждый день будем ночевать на новом месте. Тут, на поляне, на большом дереве, ну, на том, где ветки сплетаются. Они нас ни в жизнь не поймают. Вы чего, думаете, нас тут кто-то найдет? Да фиг!

Лучше нас леса не знал никто. Словно индейцы, легко и бесшумно, мы будем красться по подлеску, замерев, следить за нашими преследователями из кустов и с высоких ветвей…

– Спать будем по очереди, – Джейми выпрямилась, – дежурство назначим.

– Но родители, – я подумал о теплых маминых руках и представил, как она плачет, переживает, – они расстроятся. Подумают, что…

Джейми поджала губы:

– Моя мама не расстроится. Ей я все равно не нужна.

– Моя переживает только за младших, – сказал Питер, – а уж папаша точно не расстроится.

Мы с Джейми переглянулись. Эту тему мы не затрагивали, но знали, что папаша Питера, как напьется, часто его поколачивает.

– Да и вообще, ну будут переживать, так кому это интересно-то? Они же не сказали нам, что Джейми отправляют в интернат, или сказали? Нет, они просто наврали, вроде как все путем!

А он ведь прав, подумал я. Голова кружилась.

– Наверное, лучше оставить им записку, – предложил я, – чтобы они знали, что с нами все в порядке.

Джейми начала было что-то говорить, но Питер ее перебил:

– Ага, супер! Оставим записку, что мы в Дублин уехали, или в Корк, или еще куда-нибудь. Пускай там нас и ищут, а мы на самом деле все время здесь будем. – Он вскочил и потянул нас за собой. – Ну как, действуем?

– Я не поеду в интернат. – Джейми вытерла лицо тыльной стороной ладони. – Не поеду, Адам. Не поеду. Все что угодно сделаю, чтобы не ехать.

– Адам?

Жить дикой жизнью, среди деревьев, загорелыми и босыми. Камни стены холодили руку.

– Адам, а что нам еще делать-то? Ты хочешь, чтобы они Джейми в интернат услали? Ты чего-нибудь делать собираешься вообще? – Питер резко, с силой потянул меня за запястье. Я чувствовал свой пульс под его пальцами.

– Я с вами.

– Ура! – Питер вскинул кулак. Его крик, ликующий, громкий и безудержный, взмыл над деревьями.

– Когда? – спросила Джейми.

Ее глаза светились радостью, губы сложились в улыбку, она встала на цыпочки, готовая лететь по первому слову Питера.