бы тебе хотелось. Элен, ты держишься за то, что существует только в твоем уме.

Глаза Элен вновь стали ледяными. Затем вдруг она размахнулась и сильно ударила Флоранс по лицу, отчего та попятилась. У Флоранс горела щека, слезы жгли глаза. Она смотрела на сестру, до сих пор не веря в случившееся, потом повернулась и побрела прочь.

Флоранс слышала об отчуждении между сестрами, но и представить не могла, что подобное произойдет в ее семье. И тем не менее ее отношения с Элен разбились вдребезги. Похоже, никакие ее слова и поступки не смогут вернуть их в прежнее состояние.

В номере отеля было сумеречно. Флоранс и Джек сидели на кровати. Ранее Джек рассказал Розали о смерти ее подруги Шарлотты и о браслете с подвесками, найденном на руке погибшей. Розали это опечалило. Она рассказала, что когда-то отдала подруге браслет в качестве благодарности за право жить в квартире Шарлотты.

– Флоранс, давай спустимся в бар, – предложил Джек. – По-моему, тебе не помешает выпить, а Розали тем более. Думаю, она настроена поговорить.

Но Флоранс никого не хотела видеть и покачала головой.

– Может, у тебя случилось еще что-то? Кроме коряги, о которую ты споткнулась на кладбище.

– Да.

– И ты ни о чем не хочешь поговорить?

– Нет, – ответила она, не в силах признаться, что получила от Элен пощечину.

– Ну тогда отдыхай.

Поцеловав Флоранс, Джек направился к двери.

– Подожди, – остановила его Флоранс. – Элен сказала, что не получала твоего письма.

– Но я его посылал.

– Я так ей и сказала.

– Жаль. Возможно, сейчас она бы чувствовала себя по-другому. А тебе, Флоранс, давно пора оставить позади чувство вины.

– И сестру тоже оставить позади?

– Нет, конечно. Но жизнь коротка, и нам незачем отказываться от счастья. Постепенно она все поймет. Она тебя любит.

– Ты не понимаешь.

– Может, и не понимаю, но терзания не принесут тебе пользы. Вот это я хорошо понимаю. Флоранс, прошу тебя, вытри глаза. Спустимся в бар.

– Не могу. Щека вся красная и в пятнах. Меня испугаются.

Джек улыбнулся, подошел к ней, обнял и поцеловал кончик носа.

– Ты никогда никого не пугала.

– Сходи один.

– Ты уверена? Я могу отправить Розали записку и остаться с тобой.

– Не надо. Со мной все будет в порядке, – сказала она резче, чем хотелось бы, и тут же пожалела, увидев, как ее тон подействовал на Джека.

Потом он ушел.

Сумерки сменились наползающей темнотой. Флоранс не включала свет. Не хотелось видеть свое отражение в зеркале. Она не ждала мгновенного прощения со стороны Элен, но надеялась на разговор, на восстановление прежних теплых сестринских отношений. Но что случилось, то случилось. Они с Джеком принадлежали друг другу. А если разорвать помолвку, это помогло бы наладить отношения с Элен? Флоранс сомневалась. Ей вспомнилось, с какой добротой отнеслись к ней Элен и Элиза после изнасилования. Как оберегали ее, заботились о ней, окутывали своей любовью, заслоняя от внешнего мира. Поможет ли кому-то из них, если ей придется выбирать между сестрой и любимым человеком?

Глава 54

Адвокат огласил завещание Клодетты, и теперь все готовились к отъезду. Дом во Франции покойная оставила Элизе, свой английский домик – Элен, а Флоранс получила акции и ценные бумаги. Перед тем как отправиться в Девон, Розали отвела Флоранс в сторону:

– Может, сейчас об этом неуместно говорить, но я все-таки спрошу: вы с Джеком уже определились со свадьбой?

– В общем-то… нет. Пока никаких планов. Только подумали, что лучшим временем будет лето. Конечно, карточки вряд ли отменят. Я пока не знаю, как мы все это будем устраивать.

– Можно найти способ.

– В июне я наготовила несколько галлонов шампанского из бузины. Гораздо больше, чем собиралась. Джек подтрунивал надо мной по этому поводу.

– Значит, начало уже положено.

– Полагаю, что да.

Розали тепло улыбнулась и, слегка покраснев, сказала:

– Я тоже хочу участвовать в подготовке. Мне это доставит огромное удовольствие. Я оплачу расходы на свадьбу, на подвенечное платье и так далее.

– Знаешь, я даже опешила от такого щедрого предложения. Я вообще не думала о новом платье. Война приучила обходиться тем, что имеешь.

– Мы ведь семья. У меня так долго не было семьи… – У Розали дрогнул голос. – Клодетта уже не сможет тебе помочь. Конечно, я неравноценная замена, но с радостью помогу. Я намереваюсь пробыть в Англии до августа будущего года.

– Спасибо, Розали. Во Франции мне помогали бы сестры. А здесь я буду рада любой помощи.

Элиза решила, что они с Викторией поедут вместе с Флоранс и Джеком в Девон и пробудут там почти до самого Нового года. Розали тоже к ним присоединилась. Приглашали и Элен, но та заявила, что останется в материнском доме и будет решать, как распорядиться имуществом, а потом, когда завещание вступит в силу, займется продажей дома. Сестры и Розали выбрали себе что-то на память о Клодетте. Флоранс подошла к Элен и тронула ее за плечо:

– Я тоже могу остаться. Помогу тебе разобраться с имуществом.

– Нет уж, спасибо! – не поворачиваясь, отрезала Элен.

Флоранс попробовала другой ход:

– Ты будешь встречать Рождество одна.

– Думаешь, меня это очень волнует? – тряхнула головой Элен.

– Раньше ты любила Рождество.

Элен не ответила, продолжая рассматривать безделушки Клодетты. Брала в руки, смотрела и ставила на место. Флоранс улавливала душевное состояние сестры и ненавидела себя за то, что ничем не может ей помочь. Элен всегда была хорошей сестрой, помощницей, врачевательницей. Сестрой, способной помочь в любой беде. Но кто поможет самой Элен?

Время, пока Розали и Элиза с Викторией гостили в Мидоубруке, было одновременно радостным и грустным. Радостным, поскольку Флоранс наслаждалась общением с тетей и сестрой и знакомилась с характером племянницы. А та, невзирая на ангельскую внешность, все больше показывала себя сущим дьяволенком. Они хором пели песенки, гуляли, когда не было дождя, а в дождливые дни играли перед камином. Больше всего Викки любила песенку-игру «Ring a Ring o’ Roses»[16]; особенно слова a-tishoo[17], после которых всем участникам полагалось падать и кататься по полу. Но стоило малышке запеть «Жаворонок, милый жаворонок», у Элизы и Флоранс на глаза наворачивались слезы.

Как-то Джек повел Викки на заливной луг кормить уток. Сестры остались в кухне вдвоем.

– Что ты чувствуешь по поводу маман? – спросила Флоранс.

– Ты же знаешь, у меня всегда были смешанные чувства по ее поводу.

– Ты была очень на нее похожа, но разительно отличалась по характеру, и это ее пугало.

– Серьезно? – удивилась Элиза.

– Она бы в этом не призналась.

– Знаешь, я воюю с собой. Чувствую, что должна была бы по-иному относиться к ней. С большей любовью…

– С другой стороны,