class="p1">Дану не стал спорить. Коротко поклонился и махнул рукой, подзывая Рунд к себе. Его лошадь, огромная, с лоснящейся черной шкурой, безрадостно фыркнула, принимая на свою спину второго всадника. Но у нее, как и у Рунд, не было выбора.

✦✦✦✦

Тени залегли во впалых щеках короля. Изможденное лицо Абнера вытянулось, черты заострились, а кожа пожелтела и напоминала ветхий пергамент, способный рассыпаться от малейшего прикосновения. Только волосы, темные и вьющиеся, и ясные светлые глаза остались на память от того Абнера, которого впервые увидела Рунд. Красота его увяла – время вцепилось в хлипкое тело и истерзало так, что теперь король походил на доходящего старика. Когда они вошли в шатер, Абнер лежал в полузабытьи. Его руки поверх мехов были забинтованы и нервно дергались, будто Абнер видел дурные сны. В десятке жаровен горел огонь и, несмотря на утренний холод, здесь, в шатре, было тепло – даже душно.

Ни Дану, ни Густав даже не проверили одежду Рунд – тахери считались верными не только своему слову, но и тому, кому служили. Не было среди них ни одного отступника – до сих пор, разумеется. Густав оставил ей свой плащ – то ли из великодушия, то ли из брезгливости. Рунд склонялась в пользу последнего.

Абнер, разбуженный их появлением, с трудом приподнялся и сел на подушках. Смотрел он на них удивленно, как будто вовсе позабыл, где и зачем находится. По-детски неуклюже протер глаза и оглядел каждого по очереди. Взгляд его вначале скользнул по Рунд и двинулся дальше, но тут же вернулся – и уже не отпускал.

«Узнал».

– Ваше величество, извините за беспокойство. Мы нашли этого парня, тахери, в Митриме. Он говорит, что направлялся в Горт по вашему поручению. На его отряд напали веребурцы, ограбили, сам он чудом остался жив. Просил доставить его сюда, прямо к вам. Вы знаете этого человека по имени Рондо, ваше величество?

Абнер осоловело глядел на Рунд и молчал. Голова у нее кружилась от волнения, и сердце стучало быстро-быстро. Совершенно неуверенная в своей дурацкой затее, Рунд ожидала, что Абнер вот-вот ее обличит, назовет настоящее имя, заставит заковать в кандалы, отправит на допрос. Или, может быть, сразу повесит – и дело с концом. По лицу Абнера можно было понять только одно – он очень болен и умирает.

– Сейчас час петуха? – внезапно спросил Абнер.

– Рассвет, ваше величество, – немного удивленно ответил Густав. – Так вы…

– Да, – оборвал его Абнер и тепло, по-отечески улыбнулся Рунд. Почему-то взгляд его при этом сделался странным, словно Абнер встретил не дочь Тита, а старого доброго друга, по которому успел соскучиться. – Я знаю этого парня и давно его жду. Так давно, что вы и представить себе не можете. Ступайте.

Дану низко поклонился и пошел прочь. Густав, покосившись на Рунд, помедлил, потоптался немного, но в конце концов последовал за напарником. Дождавшись, пока полог опустится за их спинами, Абнер вздохнул с облегчением и опустился на простыни. Рунд успела заметить, что они перепачканы гноем и кровью.

Абнер действительно умирал.

– Если тебе не составит труда, пожалуйста, налей мне воды. Эти недоумки приходят один за другим всю ночь, и хоть бы кто спросил, не хочет ли король есть, пить или справить нужду. Сегодня, к слову, я особенно популярен.

Голос Абнера, мягкий и вкрадчивый, совершенно сбил Рунд с толку. Словно во сне, она неторопливо подошла к столику, взяла кувшин и наполнила медный кубок. Повернулась к кровати и замерла, не решаясь подойти ближе. Абнер, заметив ее промедление, коротко и сипло хохотнул.

– Ну что ты, думаешь, будто я, калека, опасен для тебя? Увы, но теперь меня боится только Мейдж, поскольку то количество дерьма, которое он вытаскивает из моего тела, способно напугать кого угодно. Я и сам, признаться, иногда теряю сознание. Проклятие – это тяжкая ноша, Рунд Дага.

Абнер не смог взять кубок в руки, и ей пришлось наклониться и напоить короля самой. Он глотал воду жадно, зубы его дробно стучали о края кубка. Рунд вспомнила, как точно так же ее, распятую в клети, кто-то поил, пока она медленно, но верно умирала. Закончив с питьем, король осторожно устроил голову на мятых подушках и прикрыл глаза.

– Тит мертв, – не спрашивал – утверждал.

Рунд пожала плечами и поставила кубок на место. Ноги ее отогрелись, и тело, соскучившееся по теплу, разомлело. Рунд казалось, что она двигается во сне – настолько все казалось нереальным, выдуманным. Полуживой Абнер, теперь такой же калека, как и она сама. Смерть, духота, нож, прячущийся в кармане. Зачем она с ним разговаривает? Нужно сделать дело – и чем быстрее, тем лучше. Якоб уже наверняка близко.

Так почему же она, утопившая невинного младенца в грязной бадье, сейчас медлит, не в силах вынести приговор предателю, изменнику и убийце?

«Может быть, – прошептали ей боги, – потому что вы с ним похожи».

– Когда я видела его в последний раз, он подыхал в Митриме от смертельных ран. Вы меня запомнили?

Глаза Абнера, ровного серого цвета, снова печально поглядели на Рунд.

– В мире не так уж много одноглазых девушек-тахери, которые могут волком смотреть на своего короля.

– Шансы лишиться глаза в Тацианской империи намного выше, чем может себе представить его величество.

Абнер засмеялся. Но очень быстро смех его перешел в натужный кашель, отчего по щетинистому подбородку потекла кровь вперемешку со слюной. Утершись рукой, Абнер скривился.

– Я не буду умолять тебя простить меня. Тому, что я делал, прощения быть не может. Но так было нужно. А твой отец… Любил тебя. Он не хотел отдавать тебя мне. У него не было выбора.

– У всех есть выбор. – Рунд сказала это не настолько резко, как планировала, и замолчала, озадаченная своей мягкостью. Но после злорадно добавила: – И Тит мне не отец. Тут вы ошибаетесь.

К удивлению Рунд, Абнер захихикал, словно маленькая девочка, которой удалось одурачить глупого взрослого.

– Я знаю.

– Что? – Рунд нависла над Абнером, как будто примеривалась, как лучше его ударить. – Вы все это время знали, что я… кто я?

– Ну нет. – Абнер, нисколько не испугавшись, остался спокойно лежать и даже не дернулся в сторону. Вокруг его глаз залегли тени – предвестники скорой кончины. – Я понял только сегодня, когда ты зашла сюда в сопровождении моих прекрасных гвардейцев. Причудливо переплелись наши судьбы, не так ли, Рунд? Я ведь сам приехал сюда. Сам – и я ждал тебя как никого прежде. Хотя нет, вру, – король наморщил лоб, – свою дочь – все-таки