Ронда охотно со мной согласилась. И сказала, что лично займется обзвоном представителей прессы.

– Ну а как насчет остальных? – осведомилась она. – Розмари Гейнор и эта последняя девушка в Теккерее, как ее? Лорейн Пламмер, да?

Эта женщина явно стремится получить все и сразу.

– Честно говоря, не знаю, – ответил я. – Вполне возможно, что все эти убийства связаны между собой, а вот каким образом – понятия не имею.

– Ладно. Я позвоню тебе, скажу, когда мы будем готовы предстать перед камерами. – Ронда улыбнулась, похлопала меня по плечу. – Отличная работа, Барри. Нет, правда, просто отличная.

Я вернулся в участок через два часа. К этому времени мы окончательно убедились в том, что покойный действительно является Джорджем Лайдекером. Я знал, что Ангус Карлсон находится в отпуске, но все равно позвонил ему, потому как именно ему было поручено расследовать историю с исчезновением студента.

Я дозвонился ему на мобильный.

– Извини за беспокойство, – начал я.

– Ничего страшного.

– Мы нашли Джорджа Лайдекера. Ну и еще главного подозреваемого в отравлении воды.

Ангус рассказал, что этот Лайдекер имел скверную привычку залезать в чужие гаражи, высматривать там, вынюхивать и воровать по мелочам. Это навело меня на мысль, что Джордж, очевидно, оказался не в том месте и не в то время. Возможно, Виктор застукал его в гараже и испугался, что Джордж расскажет полиции все, что там видел, – пусть даже с риском для себя, поскольку вторгся на частную территорию, – и тогда у Виктора не было другого выхода, кроме как убить его.

Еще один маленький фрагмент головоломки встал на свое место.

– Сам-то ты как? – спросил я Ангуса.

– Нормально. Просто хочу, чтоб до них дошло – у меня были веские причины стрелять в этого парня.

– Не слышал, чтобы у нас кто-либо думал иначе. Просто такова уж процедура, если в стрельбе замешан полицейский. Все положенные условия должны быть соблюдены.

– Понял.

– А что ты сегодня делаешь? – поинтересовался я. – Надо во всем видеть положительную сторону. Город превратился в сущий ад, а у тебя выходной. – Ангус медлил с ответом, и я добавил: – Ладно, пошутил. Ничего смешного в том нет.

– Собирался съездить навестить маму, – сказал он.

– Вот и хорошо. Задержись там, – посоветовал я.

– Барри? – вдруг окликнул меня Ангус, когда я уже собирался закончить разговор.

– Что?

– Почему он это сделал? Почему Виктор собирался убить весь город?

– Ну, точно не скажу, – ответил я. – Моя версия – хотел отомстить.

– Что это значит – отомстить?

– За Оливию Фишер. Ведь город за нее не заступился, ничем не помог.

– Господи Иисусе, – пробормотал Ангус.

– Вот именно.

Мы закончили разговаривать, и я откинулся на спинку кресла. Потер ладонью грудь. Я был уверен – ничего страшного со мной у дома Руни не произошло. Острая боль длилась всего секунду. Наверное, просто судорога свела, когда я бросился в погоню за Виктором. Но все равно стоит сходить провериться, когда уляжется вся эта пыль.

Если вообще увяжется.

Зазвонил телефон. Я схватил трубку. Звонили снизу, из дежурки.

– К вам тут Кэл Уивер. Хочет вас видеть.

– Пропустите, – сказал я.

Я поднялся, оставил спортивную куртку на спинке стула и вышел встречать его в коридор. Мы обменялись рукопожатием.

– Рад видеть, что с тобой все нормально, – сказал я.

– А у меня вчера просто не было шанса выпить воды из-под крана, – ответил он. – Несколько дней тому назад дом сгорел, и я все это время пробыл за городом.

– Какие проблемы? – спросил его я.

– Можно где-нибудь спокойно поговорить наедине?

Я провел его в допросную, затворил дверь. Мы уселись за стол друг против друга.

– Помню эту комнату, – произнес он.

– Скучаешь по ней?

– Не так уж много времени я тут и провел. Не получилось из меня настоящего детектива.

– Получился потом, когда ушел.

– Да-а, – протянул он. И выложил ладони на прохладную металлическую поверхность стола. – Ты так и не закрыл дела Мириам Чалмерс.

– Нет, – отозвался я. – Для раскрытия мне нужен был Клайв Данкомб, но он мертв. Так что пока нам предъявлять обвинения просто некому. А почему спрашиваешь?

Мысли Кэла работали в том же направлении.

– Тебе же известна степень моего участия. Я работал на дочь Адама Чалмерса после той истории на стоянке перед кинотеатром.

– Да, – кивнул я. – Люси Брайтон.

– Верно. На Люси.

– У нее есть хоть какая-нибудь полезная нам информация?

– Она мертва, – сказал Кэл. – Умерла вчера, напившись воды.

– Черт… – пробормотал я. – Полного списка жертв я еще не видел.

– Ее дочь позвонила мне, после того как нашла мать на полу в ванной мертвой. Кристэл. Ей всего одиннадцать. Но девчушке многое довелось пережить.

Я покачал головой.

– И все равно никак не возьму в толк, зачем ты здесь.

Кэл провел ладонью по гладкой поверхности стола.

– Я уже говорил, мне было бы интересно знать, достаточно ли ты накопал на Данкомба, убедиться, что без него тут не обошлось. От него были одни неприятности. Вначале он был плохим полицейским, затем стал плохим шефом отдела безопасности.

– Да, – кивнул я. – Тут не поспоришь.

– Так что репутации его не повредит, если мы узнаем, что именно он стоял за убийством Мириам.

Я подался вперед.

– Ты это о чем?

– Просто хотел знать, близится ли ваше расследование к концу.

– Пока нет, вполне может возникнуть кто-то еще, кого надо привлечь к ответственности, – сказал я.

– Дело не в том, – возразил Кэл. – Если Данкомб подходит по всем статьям, что может быть лучше. И я не стал бы припутывать кого-то еще, это только все усложнит.

– Послушай, Кэл…

Он улыбнулся:

– В городе ходит много разговоров о жертвах преступления, и не без причины. Особенно среди членов семей, которые столкнулись с потерей близкого человека. Они жаждут вынесения справедливого приговора. На процессе они расскажут судье, как изменилась их жизнь после гибели несчастной жертвы убийцы. Но есть и другие жертвы преступления, о которых почти ничего не слышно. Это родственники злодеев. Их жизни тоже сломаны. Они не ответственны за то, что произошло, но их тем не менее обвиняют. Они презираемы всеми и повсюду. Они живут и стыдятся родных им по крови людей. И им, видимо, придется переехать и начать где-то новую жизнь. Они тоже пострадавшие, испытали страшную боль, а всем остальных на них глубоко наплевать.