— Кажется, я догадываюсь, кто это, — сказала она вслух, прежде чем открыть дверь в гостиную навстречу нежданному гостю.

На кресле, положив ногу на ногу, боком сидел мужчина в черном дорожном костюме. Перед ним на столике стояла открытая бутылка виски. Гость лихорадочно вертел в руках пустой стакан, изнывая от нетерпения, и стучал ботинком по ковру. Стоило Леде появиться в проеме, как Йохан тут же вскочил, едва не выронив стакан.

— Лея!

— Нет, не она, — Леда устало закатила глаза. — Вы, должно быть, супруг моей сестры, господин Моррант?

— Простите, что ворвался в ваш дом. Крайне невежливо так поступать, но я обеспокоен своей благоверной.

— Что случилось? Она от вас сбежала? — Леда обошла диван и села в кресло напротив гостя.

Йохан продолжал стоять, но увидев, что собеседница уютно устроилась на мягкой мебели, немного успокоился и тоже опустился на прежнее место. Он слегка поболтал бутылку виски и налил себе еще полстакана.

— Лея здесь?

— Где-то здесь, да. Вряд ли она могла уйти за пределы деревни.

— В смысле? — Йохан осушил стакан и уставился на родственницу. — Ее не было дома? Где же она ночевала?

— Мне почем знать? Наверное, пошла к своему отшельнику.

— Что? — господин Моррант крепко сжал в руке стакан и тот с хрустом пошел трещиной.

Его резко помрачневшее лицо и холодные глаза совсем не испугали Леду, она продолжала спокойно наблюдать за реакцией Йохана. Ей еще никогда не доводилось видеть, как мужчина солидного возраста внезапно теряется и не знает, как себя вести: то ли провалиться сквозь землю, то ли рассвирепеть, чтобы защитить гордость и честь. Покойный барон всегда предпочитал исключительно второй вариант, но Йохан находился не у себя дома.

— У нее кто-то есть? — уточнил Йохан тихим сердитым голосом. Он с трудом сдерживал наплыв эмоций. Леда увидела, как уши и шея его покраснели от нервного напряжения.

— Точно был до вашей свадьбы. Если он еще жив, — Леда задумчиво посмотрела в полоток, — то сестра вполне могла направиться к нему. Как же так вышло, что ваша птичка упорхнула? Надо было лучше клетку закрывать.

— Кто он такой? — Йохан пропустил мимо ушей колкости Леды и перешел к насущным вопросам.

— Как вам сказать… Я и сама толком не знаю. Живет в лесу, в озере или где-то там. Какой-то отшельник, а может, и сумасшедший.

— Вы заявляете, что жена изменяет мне с каким-то дикарем?

— Не то слово, настоящий монстр.

Вдруг дверь в гостиную слегка отворилась, и внутрь, покачиваясь, втиснулась маленькая фигурка.

— Мама! — мальчик растирал покрасневшие глаза и, наступая на длинную ночную рубашку, поплелся к Леде.

— Чего ты проснулся, лапочка?

Леда посадила Ганса на колени и замотала его в свой платок, что накинула на платье. Мальчик положил голову на грудь матери и снова начал засыпать.

— Знакомьтесь, это мой сын — Ганс.

— Какой чудесный ребенок, — Йохан ненароком стал рассматривать румяные щеки и крепкие сбитые руки трехлетнего мальчика, который явно тянул на все пять или шесть. — Кто ваш супруг?

— Муж, к сожалению, на небесах. Я уже несколько лет как вдова, — спокойно ответила Леда, поглаживая сына по золотым кудрям.

— Мои соболезнования.

Йохан устало вздохнул и закрыл лицо ладонями. Появление ребенка на секунду отвлекло от невыносимо оскорбительных новостей. Из-за образовавшейся тишины часы в гостиной стали будто слишком громко тикать и действовали на нервы. Йохан взял второй стакан, налил почти до краев и залпом осушил его.

— Чего ей не хватало? — начал он сдавленным голосом, с трудом произнося эти заветные истины. — Вы, женщины, поголовно одинаковые. У нее было все, а она уходит к какому-то отщепенцу. Похоже, ее вечные просьбы уехать домой были не по причине тоски по родителям, а чтобы навещать этого… кто бы он ни был.

Леда раздраженно вздохнула, но молча переварила оскорбление в адрес своего пола.

— Это останется между нами. Я не собираюсь кому-то рассказывать и как-то порочить ваше имя. Хоть и вижу вас впервые, но точно знаю, что вы этого не заслужили, — ответила она.

Йохан залил в себя еще один стакан виски и злобно опрокинул уже опустевшую бутылку на ковер. Леда сама не понимала, зачем она ведет с ним такой «дружелюбный» диалог. На минуту ей вдруг стало искренне жаль человека, который, пытаясь подавить неприятные эмоции, глушит стакан за стаканом в компании девушки — почти копии его жены.

— Господин Моррант, я не думаю, что она где-то сейчас проводит с ним время. Неизвестно, жив ли или еще этот отшельник. Сестра погуляет в лесу, как раньше, да вернется. Отправляйтесь на поиски, она не могла далеко уйти. Прочешите лес, поспрашивайте крестьян и монахов. Сами подумайте, разве получится у вашей супруги, которая ничего тяжелее акварельной кисти не поднимала за всю свою жизнь, долго прятаться в чаще?

Йохан все еще колебался. Он был готов сгореть от возмущения и стыда, но терять лицо перед женщиной, которой не шибко симпатизировал, не собирался. Йохан ни разу не видел писем от Леды, хотя жена периодически ей писала, но последний год прекратила это дело. Сестры, очевидно, не ладили, и Леда вполне может специально говорить что-то, порочащее Лею. Чем внимательнее Йохан рассматривал свою родственницу, тем больше замечал, как они с сестрой непохожи. Внешностью — словно две капли воды. Но движения, манеры, разговор — все выдавало в Леде абсолютно другого, чужого человека, которого никогда с Леей не спутаешь.

Маленький Ганс крепко заснул на груди у матери, но при этом активно дергал одной ногой, будто куда-то бежал во сне.

— Если вы ее любите, то идите искать. Если же больше нет, то возвращайтесь домой, — подытожила Леда, крепче прижимая к себе ребенка.

Йохан встал с кресла и подошел к окну, за которым открывался вид на немного разросшуюся деревню и качающиеся за ним густые кроны Черного леса.

— У вас есть собаки и какие-нибудь вещи Леи? — спросил он, безотрывно высматривая что-то снаружи.

— Вещей — целая комната. Собак я вам выдам.

* * *

Через полчаса Йохан с Ледой уже шли по коридору к главному входу. Снаружи господин Моррант оставил своих людей — трех крепких парней, которые от скуки разбрелись по чужому двору и не знали, чем себя занять.

Чем больше времени проходило с неожиданного откровения о тайных страстях жены, тем меньше Йохан в этот рассказ верил. Все время их совместной жизни он строго контролировал перемещения и общество Леи, а этого самого общества у нее фактически и не было. В доме от нее ничего не зависело, и даже просьбами или угрозами