Роза повернулась к Фрейзеру. Тот словно прирос к месту, не в силах поднять на нее глаза. Как могло такое случиться? Невероятно! Неужели все уже потеряно? Злодейка-судьба лишь поманила ее счастьем и тут же отобрала у нее Фрейзера. Пустяшная детская глупость, которую до сего дня она, по наивности своей, даже не считала ошибкой.

Роза медленно приблизилась к Фрейзеру и протянула ему руку, но он никак не отреагировал на ее жест, и рука безвольно упала вниз.

– Ты должен понять одну вещь! – Последняя попытка что-то объяснить. – Все годы замужества я провела словно замурованная заживо. Мне просто захотелось почувствовать себя свободной, такой, как все. Нормальной женщиной с нормальными желаниями. А сюда я приехала только ради тебя. И все, о чем я говорила тебе вчера вечером, – все это чистейшая правда! Но оказавшись в Милтуэйте и потом встретившись с тобой, я подумала, что глупо с моей стороны будет надеяться на что-то. Что я тебе совершенно безразлична. К тому же, как я узнала, у тебя есть Сесилия. И все в твоей жизни давным-давно устроено. Я пыталась нащупать почву у себя под ногами, пыталась понять самое себя. Какая я? Какой бы я была, если бы не вышла замуж за Ричарда? А Тед был очень добр ко мне. В это трудно поверить, но это было именно так. Он был добр, он отнесся ко мне с участием, даже смешил… Я снова ожила, почувствовала себя живым человеком… Я ведь с самого начала сказала ему, что люблю тебя и только тебя. Уверена, когда он остынет и придет в себя, у него хватит мужества подтвердить мои слова. Хотя глупо это все выяснять…

– То есть я понял так, что ты готова на секс с любым мужчиной, который отнесется к тебе по-доброму? – усмехнулся Фрейзер. – Вот уж подумать не мог, что ты такая чувствительная!

– Я не спала с ним, если ты это имеешь в виду! – крикнула Роза, голос вдруг снова вернулся к ней в ответ на обидные эти слова, так точно попавшие в цель. – Но знаешь, что я тебе скажу? Впервые в жизни я жалею, что этого не случилось! Боже! Как же я устала от мужчин, которые мною командуют, распоряжаются, указывают мне, что хорошо и что плохо, что я могу делать, чего – нет. Обращаются со мной как… как с какой-то вещью, которую лучше хранить в коробке на какой-нибудь дальней полке. И извлекают меня из этой коробки только тогда, когда я им вдруг понадоблюсь.

Роза шагнула к нему ближе, и ее лицо исказила гримаса боли за все те обиды, что ей пришлось пережить уже в этой, ее новой жизни, такой коротенькой и еще не набравшей силу. А кто ей сказал, что новая жизнь непременно будет счастливой? Да, очень хотелось бы, но кто гарантирует это? Она с тоской посмотрела на Фрейзера.

– Я ждала тебя, Фрейзер, семь лет. Целых семь лет. А ты все не приезжал и не приезжал. А мог бы! И все эти годы я не переставала любить тебя. Я любила тебя каждую минуту, каждую секунду своего существования. А в моей жизни случались и более страшные вещи, чем невинный поцелуй какого-то мальчишки! – Роза замолчала, чтобы перевести дыхание. Она почувствовала, как язык ее стал соленым от слез. – И даже тогда, когда шансы найти тебя были призрачными, я все равно продолжала надеяться. И в ту минуту, когда я спонтанно приняла решение бежать из дому, я в первую очередь подумала о тебе. Так неужели же все это не имеет никакой цены в твоих глазах? Или ты в самом деле считаешь, что если я поцеловала другого мужчину, то мои чувства к тебе не имеют права на существование? Если это так, тогда придется признать, что все эти годы я любила не живого мужчину из плоти и крови, а свою фантазию, несбыточную мечту. Ты совсем не тот человек, каким я тебя себе представляла!

Фрейзер по-прежнему смотрел куда-то мимо нее.

– Не знаю, что и сказать, – проговорил он наконец, и от самих интонаций его голоса повеяло холодом. – Вчера вечером я был готов отдать за тебя свою жизнь. Я намеревался порвать с Сесилией, думал о том, как мне завоевать расположение твоего отца и Мэдди. Мне казалось, что наши чувства… они такие светлые, такие возвышенные. А сегодня я в полной растерянности и не знаю, что думать и говорить.

Роза смотрела на него в немом изумлении.

– Фрейзер, я понимаю, что повела себя опрометчиво, легкомысленно, не задумываясь о последствиях. Но то немногое, что случилось между мной и Тедом, оно ведь не изменило моей сути. Я осталась прежней, и мои чувства к тебе – тоже. По крайней мере, пока.

Фрейзер отрицательно покачал головой.

– Прости меня, Роза! – проговорил он чужим голосом. – Я не тот мужчина, который тебе нужен. Наверное, я вообще не тот мужчина, каким себя воображал. Мне хотелось быть сильным, мужественным, и все ради тебя. Но то, что произошло… прости!

Он развернулся и вышел. Роза оцепенело смотрела ему вслед, как до этого – когда-то давно, девочкой, – смотрела вслед своему отцу, а только что смотрела вслед Дженни и Теду.

Она осталась стоять одна посреди крохотной комнатки во флигеле. Пустая, голая комната, будь она трижды неладна! Она тяжело опустилась на край кровати, на которой они с Тедом совсем недавно обменялись несчетным числом горячих поцелуев, и отупело уперлась взглядом в стену, пытаясь собраться с мыслями.

Надо признаться, был момент, когда она и вправду подумала, что между нею и Тедом может что-то завязаться. Хотя она и отдавала себе отчет в том, что чем неистовее делаются их поцелуи, тем больше сложностей возникнет между ними потом. Но вчера, оказавшись в объятиях Фрейзера, она поняла наверняка: он – единственный мужчина на свете, которому она хотела бы принадлежать. И он всегда был для нее единственным и отличным от всех мужчин на земле! И вот этот единственный мужчина, желавший ее столько лет, внезапно меняет свое решение соединить их жизни и уходит прочь, больше о ней не думая…

Неужели все его чувства так поверхностны, так эфемерны, размышляла она с горечью. Значит, Шона права: все это не больше чем иллюзия, игра воображения, в которую он включился на короткое время. А сейчас мечты развеялись, иллюзия исчезла, игры закончились. Но как связать это с тем, что он привез ее в галерею показать картину отца, точно уловив, какое воздействие окажет на нее отцовское полотно – и на ее отношение к отцу? Как в человеке может сочетаться высокое понимание чувств другого человека, способность совершить по-настоящему важный поступок – с мелочной обидой на глупость, с невозможностью отличить важное от неважного… Видимо, дело в том, что любой человек из этого и состоит: из великодушных поступков и мелких обид, и сам страдает от них. Что ж, мир несовершенен, она часто слышала эту фразу – а теперь сама убедилась в этом.

– Что ты здесь делаешь, мамочка? – Мэдди недовольно сморщила носик, войдя в комнату. Во флигеле все еще пахло плесенью и сыростью. – Мне здесь не нравится. Но в доме тоже плохо. Дженни чего-то злится. Она уже выставила все наши вещи на улицу. Я ее спросила, почему она такая расстроенная, а она велела спросить у тебя.

– Так и сказала? – Роза тяжело вздохнула и внезапно почувствовала себя чужой в Милтуэйте. Начало новой жизни обернулось полным кошмаром. Все ее планы разорваны в клочья. Но сейчас не время киснуть. Надо взять себя в руки и двигаться вперед. – Что ж, пошли тогда! – выдавила она из себя жалкую улыбку. – Пора ехать к дедушке.