Берландье упоминал обычай команчей давать возможность соседним лагерям разделить радость своей победы. «Они посылают соседям руку или ногу жертвы, чтобы те могли отпраздновать самостоятельно. Воин, убивший врага, мог отдать скальп другому человеку, который таким образом получал все почести. Как-то раз, когда мистер Руис находился в селении команчей, несколько осейджей попытались украсть у них лошадей, но были замечены и пустились в бегство. Во время погони был убит один из них… Мистер Руис, который руководил преследованием, имел право на скальп, но, не особо ценя эти обычаи, презентовал скальп нескольким индейцам… Они приняли его как величайший дар». Такой же обычай был распространен и среди большинства других племен.

Скальп можно было разрезать и отдать часть соплеменникам или друзьям, чтобы они также могли присоединиться к радостной победной пляске. Курчавый Вождь, второй вождь киткехахки-пауни, рассказывал: «Затем мы разделили скальпы (между собой. – Авт.), и их стало больше (порезали на более мелкие. – Авт.)». Так же иногда поступали сиу, арикары, шайены, омахи, шошоны и некоторые другие племена. Например, воин черноногих

мог разрезать скальп на две части и отдать одну из них другу или порезать скальп на много мелких частей и раздать всем участникам военного отряда. В азартных играх на кон ставили порой даже собственные скальпы. Один старый сиу рассказал Руфусу Сэйджу любопытную историю из своей молодости. Как-то раз отряд сиу выступил в страну кроу. Будучи людьми опытными, они выслали вперед разведчика, чтобы тот мог предупредить их о появлении врага или чужого лагеря. Каково же было их удивление, когда он вернулся назад с окровавленным лицом, без накидки и оружия. Самое главное, чего он лишился, – скальпа. Разведчик поведал, что враги знали об их присутствии и в огромном количестве ждали их. Сам он столкнулся с их разведчиками, которые ограбили его, скальпировали и бросили умирать. Несчастный пролежал, до темноты, когда ночной бриз привел его в чувство, и он смог добраться до своих. Воины сразу повернули назад и поспешили в родные края. Старик до сих пор помнил, как люди смеялись над ними по возвращении. Спустя три месяца они снова отправились в страну кроу, и скальпированный воин вновь шел впереди отряда, исполняя роль разведчика. На этот раз воины услышали триумфальный боевой клич этого сиу, и вскоре он появился, размахивая двумя вражескими скальпами, привязанными к копью. Он не стал ничего объяснять, а убедил сразу же двинуться за ним. Отряд обнаружил врагов, сражался и победил. Среди убитых кроу оказался один уже скальпированный. «Кто мог это сделать?» – удивились воины, но никто не ответил. Молчание нарушил разведчик, предложив напиться из ближайшего ручья. Когда сиу начали пить, он исчез, а затем вернулся, неся свое пропавшее оружие и накидку. И только тогда он рассказал, что же произошло. Они столкнулись именно на этом месте и уже готовы были броситься друг на друга, когда кроу воскликнул: «Разве мы оба не храбры? Зачем нам драться?» Разведчик согласился. Они сели у ручья, и сиу предложил сыграть в азартную игру. Сначала они ставили на кон стрелы, затем луки, накидки. Последней ставкой был скальп. Сиу не везло, и он проиграл. Воины договорились снова встретиться на том же месте, чтобы вновь помериться силами в игре. Верные своему слову, воины встретились в назначенное время. На этот раз везло сиу, и он отыграл лук, стрелы и накидку, а потом поставил все это против своего снятого когда-то скальпа. Вновь удача улыбнулась ему. «Кроу, скальп против скальпа!» – предложил он и снова выиграл. Получив свое, он встал, намереваясь уйти, но кроу остановил его, предложив встретиться в бою и помериться силами. Получив согласие, кроу назвал место, где его воины будут ждать отряд сиу. «Именно туда я привел вас, и мы победили. Мой противник по игре оказался среди убитых. Должен ли я говорить, кто снял его скальп?» Ответа не понадобилось. Подобные истории существуют у многих племен. Шошоны рассказывали, как однажды их разведчик на ночь укрылся в пещере. Утром он обнаружил в ней врага-кроу. На языке жестов они договорились сыграть в азартную игру на свои скальпы, и шошон заполучил волосы кроу. Знавшим индейцев современникам такие истории не казались невероятными – слишком велика была страсть краснокожих к азартным играм. Зачастую они проигрывали все имущество, лошадей и даже любимых жен.

Отношение к скальпированию является одним из существующих мифов относительно военных ценностей у индейцев Великих Равнин. Вышеприведенные сведения достаточно убедительно показывают, что скальп был малоценным военным трофеем. Он являлся всего лишь эмблемой победы над врагом. Широко распространенное мнение о ценности скальпа для индейца возникло в результате неверной оценки действий воинов в бою многочисленными белыми современниками. Проследить, почему евро-американец делал подобные выводы, достаточно легко. Он видел, как после падения врага к нему всегда галопом неслось несколько всадников. Они сбивались вокруг него, после чего труп оказывался скальпированным! Понять, что отчаянные воины, рискуя жизнью, старались лишь первыми прикоснуться к врагу (посчитать «ку»), белому американцу было сложно, поскольку такой военной традиции у европейцев не существовало.

Представители разных племен отличались не только одеждой и обычаями, но и внешним обликом и особенностями характера. Рудольф Курц писал в 1848 году в своем дневнике: «Различия в физиогномике и одеянии представителей различных племен человеку несведущему сразу заметить трудно. Только спустя некоторое время он начинает отличать характерные черты одного племени от черт другого с той же легкостью, с которой мы узнаем уроженцев Франции, Испании, Германии, Англии или еврейского народа, несмотря на то что выразить их отличительные характеристики словами крайне сложно». Еще великий американский этнолог Джеймс Муни отмечал яркую выраженность племенных особенностей среди индейцев. Сиу были открыты и мужественны, шайены отважны, веселы и чувствительны, арапахо великодушны и сговорчивы, команчи практичны и деловиты.

Спускающийся на Облако, знаменитый вождь шайенов, убитый пауни в 1852 году. С дагеротипа 1851–1852 гг.

Вильям Кларк сообщал в 1881 году: «Команчи, по общему мнению, превосходят всех своих соседей, и хотя они горды и во многом непокорны, индейский агент говорил мне, что с ними проще договориться, чем с кайовами и апачами». Арапахо, по словам Кларка, по умственным и физическим способностям не отличались от сиу и шайенов. Вильям Гамильтон писал по поводу последних: «Шайены были и остаются сегодня гордым и храбрым народом. Их семейные обычаи достойны похвал и могли бы быть приняты на вооружение многими белыми людьми с несомненной пользой для последних… Они гостеприимны для тех, кого уважают, и непримиримы к тем, кого презирают». О кайовахже Муни сообщал, что, за редким исключением, среди них практически отсутствуют все вышеприведенные качества. «Характер кайовов ниже всяких стандартов. Проведя с ними несколько лет, автор был бы рад сказать иначе, но факты остаются фактами», – сожалел он. Кайовы в избытке доказали свою дикую храбрость, но «в них меньше чести, благодарности и надежности, чем, вероятно, в любом другом племени Равнин». По мнению Муни, виной тому был большой процент чужеродной крови в племени, которая, несомненно, отразилась на характере его представителей. Вильям Кларк тоже считал., что кайовы уступали команчам в уме и целеустремленности. Чарльз Бент в 1847 году писал, что кайовы в манерах и обычаях сходны с команчами, но считаются более храбрым народом. Джордж Гриннел искренне восхищался характером пауни, отмечая, что они люди доброжелательные, веселые и даже немного болтливые. Он писал.: «Я до глубины души поражен характером пауни, достойным самой высокой оценки». По поводу плоскоголовых Томас Джеймс вспоминал: «Плоскоголовые являют собой благородную расу людей храбрых, щедрых и гостеприимных. Их вполне можно назвать Спартанцами Орегона». Гамильтон в 1840-х годах сравнивал кроу и шошонов: «Кроу не так смышлены, как шошоны, и не могут сравниться с ними в независимости характера и чистоплотности. Они известные попрошайки и жулики, чего не скажешь о шошонах. Вы можете не задумываясь доверить им (шошонам. – Авт.) все свои пожитки». Лет через десять Эдвин Дениг писал, о кроу, что они хитры, энергичны и чрезвычайно умны во всем, что касается охоты, войны и торговли. Мужчины ассинибойнов, по мнению Вильяма Кларка, и с ним соглашались многие современники, физически уступали равнинным сиу и были менее смышлены.