Племена южных атапасков – апачеязычные кайова-апачи, липаны, мескалеро и хикарийя – вообще практически не снимали скальпы, а редкие случаи скальпирования объясняли равнозначным ответом на подобные оскорбления со стороны врагов. Это было связано с апачским страхом перед порчей, которую несли мертвецы живым существам. Ни один ритуально не подготовленный шаманами хикарийя не мог снимать скальпы, а искал кого-нибудь из соплеменников, который мог сделать это безнаказанно, – обычно им был предводитель военного отряда. Если хикарийя теряли в бою больше людей, чем противники, захваченные скальпы выбрасывались. По пути к дому скальпы передавались людям, ритуально защищенным от их негативного воздействия, а когда отряд разбивал лагерь для ночлега, их держали на расстоянии от лагеря. По прибытии домой скальпы отдавали шаманам, которые держали их далеко от населенного района.

Скальпированный труп белого охотника Ральфа Моррисона, убитого шайенами

По словам кайовов, осейджи, в отличие от остальных племен Дикого Запада, никогда не скальпировали врагов, а отрезали им головы и бросали на поле боя не скальпированными. Однако эта информация кайовов не подтверждается. Осейджи действительно часто отрезали врагам головы, но не менее часто и скальпировали их. У них исполнялась Пляска Скальпов, что само по себе уже подразумевает их наличие. Кроме того, скальпам уделялось большое значение в Военной церемонии скорби.

Среди равнинных кри для мужчины считалось более выгодным посвящать свои военные таланты конокрадству, чем снятию скальпов, и все же кри с гораздо большим рвением отправлялись именно в рейды за скальпами.

Индейцы порой не скальпировали некоторых врагов по весьма банальной причине – одни были слишком коротко подстрижены, и ухватиться за волосы было невозможно, другие – и вовсе лысыми. Иногда это спасало врагам жизнь. Короткохвостый Вождь из племени бладов рассказал, как однажды остановил занесенный томагавк соплеменника, собиравшегося убить коротко остриженного кри. «Не делай этого, – сказал он другу. – Если бы у него были косы, мы бы убили его и скальпировали». Воины ограбили и отпустили несчастного на все четыре стороны, потому что, по мнению Короткохвостого Вождя, не было смысла убивать этого кри, если не было возможности завладеть его скальпом. В 1894 году Дождя на Лице спросили, почему индейцы не скальпировали генерала Кастера. Может быть, потому, что тот был невероятно храбр? Дождь ответил, что не знает, почему так произошло, но дело уж точно не в храбрости белого генерала. Он предположил, что, должно быть, Кастер был завален трупами солдат и его просмотрели. Другой сиу – Белый Бык – рассказал, что видел труп Кастера, но не стал скальпировать, потому что его волосы были очень коротко острижены.

Иногда во время больших сражений, в которых участвовало много людей из разных племен, малознакомых друг другу, воины по ошибке скальпировали тела союзников. Так, в битве при Литтл-Бигхорн шайен Бородатый кинулся в гущу солдат и был убит. Когда бой закончился, сиу Маленькая Ворона нашел его заваленным среди солдат, принял за скаута и скальпировал. В той же битве при подобных обстоятельствах был скальпирован один из шайенских вождей. В таких случаях, узнав об ошибке, скальпы возвращали родственникам погибших, и инцидент считался исчерпанным.

Как отмечалось выше, иногда скальпированные люди оставались в живых. Хуже всего приходилось представителям двух племен – пауни и арикара. У пауни таковых называли привидениями – кжахурутсу, а у арикаров тшунуксу. По их поверьям, скальпированный утрачивал человеческую сущность, хотя его облик продолжал оставаться человеческим. Несчастных считали живыми мертвецами, всячески избегая с ними любых контактов. Им запрещалось не только жить в селениях племени, но даже входить в них. Бедняги становились отщепенцами и были вынуждены сами заботиться о себе, не рассчитывая на помощь соплеменников. Говорят, что некоторые из них объединялись в группы, пытаясь таким образом выжить в суровых условиях. Как правило, «привидениями» становились женщины, работавшие на полях у племенных поселений. Они были легкой добычей для небольших вражеских отрядов, которые молниеносно атаковали их и, довольствуясь несколькими скальпами, старались быстрее унести ноги, дабы не подвергать себя опасности.

Группа индейцев пауни у земляного дома. 1871 г.

Воины пауни и арикаров предпочитали погибнуть от рук врага, чем остаться в живых, но без скальпа. Скальпированного воина стыд вынуждал жить в уединении и избегать контактов с людьми. Он передвигался только ночью или в сумерках, чтобы не попадаться на глаза людям. Обычно скальпированный жил в пещере на крутом склоне, куда было тяжело добраться. К пещере могли вести замаскированные ступени, а вход прикрывался дверью, обложенной ветками. Одевался скальпированный либо в обычную одежду, либо в звериные шкуры. Пауни, чтобы скрыть отсутствие скальпа, прикрывали голову белой материей, а арикары носили шапку из шкуры животного или цельную шкуру – чаще шкуру койота. Если скальпированный замечал людей, он убегал, но и люди испытывали страх перед ним, особенно женщины. Хорошо зная расположение своего селения и привычки живших в нем людей, скальпированные часто проникали в него и воровали самое необходимое. Иногда они крали женщин. Всю оставшуюся жизнь несчастным «привидениям» приходилось влачить жалкое существование.

Вашаки, вождь шошонов.

Конец 1860-х гг.

В отличие от пауни, скальпированный шайен, сиу или юта, если оставался в живых, не терял ни чести, ни престижа. Его не считали живым трупом и относились как к обычному человеку. Любопытный случай произошел летом 1868 года, когда кайовы убили юта в головном уборе. К их удивлению, воин оказался скальпированным. На встрече с ютами в 1893 году кайовы расспросили бывших врагов об этом человеке и узнали, что немного ранее его скальпировали члены военного отряда шайенов и арапахо. Юты отвезли раненого к мексиканцам в Нью-Мексико, которым удалось вылечить его, но вскоре он погиб от рук кайовов. Черноногие и представители большинства племен полагали, что воин, убитый и скальпированный в бою, попадая в мир иной, будет торжественно встречен там с почестями, которые в земной жизни получали воины, вернувшиеся из похода с добычей и скальпами. А мужчина, умерший от старости или болезни, таких почестей удостоен не будет.

Интересно отметить, что для проведения победных церемоний индейцам было более важно само наличие вражеского скальпа, а не то, каким образом он добыт. Известны случаи, когда краснокожие разрушали вражеские могилы, сдирали с трупов скальпы и проводили победные пляски. Вильям Гамильтон, попавший на Дикий Запад в 1842 году и проведший там оставшиеся 60 лет жизни, писал: «Для индейцев нет разницы, сняты скальпы ими или это сделал кто-то другой. Главное, что они принадлежат врагам. Я слышал, как люди говорили обратное, но они просто не знают, о чем говорят». Он описал, как радовались шошоны из лагеря Вашаки, когда в 1842 году партия трапперов Билла Вильямса прибыла в их лагерь со скальпами черноногих. Пляска Скальпов и военные песни исполнялись всю ночь. В конце января 1843 года отряд из двадцати пяти трапперов и пяти шошонов нагнал на Сидр-Крик десяток черноногих, укравших из их лагеря лошадей. Трапперы перестреляли всех конокрадов, а шошоны сняли с них скальпы. «Пять индейцев проехали по своему селению со скальпами, привязанными к шестам для счета «ку», вызвав бурную радость у соплеменников. Не они убили черноногих, но это не имело значения. Они рассказали, как храбро вернули захваченных лошадей, и каждый снял по скальпу черноногого. Мы же не получили похвалы от их женщин, так как, по их мнению, мы лишь помогли их храбрым молодым воинам. Пляски и пиршества по поводу этой победы продолжались в течение нескольких дней». Известны случаи, когда индейцы выменивали вражеские скальпы, чтобы провести победные пляски.