– Удручающе тихо для последней ночи Агона, – сказал кто-то из охотников. – Хотя не знаю, оценил ли наш новый божественный господин конкурирующее божество в семье.

Лора скривила губы при мысли о том, кем стал этот отвратительный старик.

Другой охотник шикнул на него, но звук утонул в пьяном смехе.

– Что? – спросил первый. – Он получил то, чего всегда хотел, но у него еще не везде есть уши. По крайней мере, пока. Мне не терпится узнать, какие команды от него последуют.

Лора снова подалась вперед, прищуриваясь, чтобы подглядеть, какой код вводят на электронной панели справа от холодильника. 1-4-6-9-0. Она ухмыльнулась, когда охотники исчезли за дверью и вернулись через несколько минут уже без оружия и плащей.

Это ответило на самый главный вопрос. Насмехаясь над ее отцом, Аристос Кадму проболтался, что Эгида хранится где-то под рестораном. И она еще подумала, что найти доступ к их хранилищу будет непросто.

– Пойдем, Чарес. Я отвезу тебя домой, к матери, – сказал первый охотник мальчишке, когда остальные зашагали к боковой двери. Когда мужчины проходили мимо стола, под которым пряталась Лора, она сжалась в комок и постаралась совсем не дышать.

– Но посуда… – заволновался тот.

– У тебя будет время закончить утром, перед ритуалом. – Мужчина жестом указал на остальных. – Ресторан будет закрыт на время наших торжеств.

Мальчик кивнул, развязал фартук и с готовностью повесил его на крючок. Считая шаги, удаляющиеся к двери, Лора вцеплялась пальцами в холодной кафельный пол. Она дождалась характерного щелчка, с которым захлопнулась дверь, а потом досчитала еще до ста, после чего решилась покинуть свое укрытие.

Девочка открыла дверь морозильника и шагнула в его ледяные объятия. От предвкушения у нее закружилась голова. Однако, опомнившись, девочка успела придержать дверь, не позволив ей захлопнуться, и зафиксировала створку тяжелым куском замороженного мяса, впуская в помещение больше тепла и света.

Все внутри было покрыто тонким слоем инея. Но вокруг резинового коврика в центре виднелись свежие следы. Лора сначала поддела его ногой, а потом отпихнула в сторону.

При виде люка, даже не защищенного замком, девочка улыбнулась – ее семья не совершила бы такой ошибки.

Откинув крышку, Лора спустилась вниз. Вокруг замигали лампы, оснащенные датчиками движения. Одна за другой перед ее глазами проявились полки с оружием, деньгами и техникой. Глаза широко распахнулись от этого зрелища, но ей еще предстояло увидеть главные сокровища в самом центре комнаты. Шкура немейского льва[67] была наброшена на манекен. Столетия назад Дом Геракла добровольно передал ее Кадмидам в обмен на отчаянно необходимое им оружие. А чуть позади манекена в стеклянном футляре стояла Эгида.

Голова у Лоры мгновенно опустела, а по телу пробежала непроизвольная дрожь.

Даже отлитый из серебра и золота, лик Медузы выглядел настолько живым, что девочка точно приросла к земле. Когда губы Горгоны как будто приоткрылись, чтобы сделать вдох, она дернулась, но это было всего лишь ее собственное отражение в стекле.

Лицо Медузы и дикий клубок змей в ее волосах слегка выступали над поверхностью щита, как будто боги вплавили отрубленную голову в твердую кожу и металл. Изящный филигранный узор из молний и виноградных лоз обрамлял ее лик. Спустя тысячи лет свисающие золотые кисти все еще были на месте, такие же яркие и блестящие, как в тот день, когда Эгиду выковал Гефест.

Я вижу тебя, казалось, говорила Горгона. Я вижу тебя, Мелора.

Лора сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с ознобом.

– Прекрати, – приказала она себе. Помещение, должно быть, напичкано камерами наблюдения. Кто-нибудь придет, чтобы остановить ее. – Займись делом.

Футляр, в котором хранился щит, не был оборудован защелкой. Это был единый монолит из стекла, и он был слишком велик, чтобы девочка могла его поднять. У нее оставался один вариант, чтобы вытащить Эгиду, и этот вариант был самым худшим из всех возможных.

Лора обошла шкаф кругом. Судя по толщине, стекло было армированным, скорее всего пуленепробиваемым. Девочка покосилась на люк.

Поднимется тревога. У нее было всего несколько секунд…

На ближайшей полке были свалены мечи. Выбрав самый тяжелый на вид, Лора взлетела вверх по лестнице и положила его поперек отверстия люка. На всякий случай.

Отбросив последние сомнения, Лора метнулась к Эгиде и, подбодрив себя улыбкой, призвала всю силу, чтобы опрокинуть футляр и его пьедестал.

Завыла сирена, и комната замигала красным. Раздался громкий хлопок, от которого Лора чуть не выпрыгнула из своей кожи. Девочка резко обернулась: когда сработала сигнализация, крышка люка начала опускаться, но меч остался на месте и держал его приоткрытым.

Как она и ожидала, стеклянный футляр Эгиды не разбился от удара о пол. Схватив первое попавшееся дори, девочка поднесла острие к месту, где стекло соединялось с поверхностью мраморного пьедестала. С величайшим усилием она разъединила запаянные швы, пока, наконец, не образовалось достаточное отверстие, чтобы девочка смогла вытащить щит.

Он был высотой с нее, но, несмотря на свои габариты, оказался совсем не тяжелым, и ее рука с легкостью подцепила кожаные ремни. Сердце подскочило к горлу, когда Лора заторопилась вверх по лестнице. Люк сопротивлялся, все еще пытаясь встать на место, но она уперлась в него щитом и толкнула вверх.

Взрыв силы и света вырвался из щита, опрокидывая люк. Он с такой силой ударился о пол морозильной камеры, что сорвался с автоматизированных петель и закатился под полку. Лора на мгновение опешила, переводя взгляд с крышки люка на Эгиду. Глухой стук двери морозильника, которая билась об оковалок мяса, вернул ее в реальность, заставляя поторопиться.

Лора выскочила в темную кухню. Наружная дверь была заблокирована сработавшей сигнализацией, но Лора решительно обрушила на нее Эгиду. Металлическая пластина рухнула плашмя на неровный асфальт двора.

Лора бежала, пока мир вокруг не расплылся мутными пятнами. Щит колотил ее в бок, врезался в подбородок, но, когда она пролетала по восточной части Манхэттена, петляя по его пустынным улицам, девочке казалось, будто ее несут крылатые сандалии.

Ликование и гордость переполняли ее до краев. Эгида вернулась к своим законным владельцам, и Кадмиды никогда не забудут ни эту ночь, ни имя Лоры. Теперь ее семье не придется покидать Агон или город, а Лора не покинет Кастора.

Однако к тому времени, как девочка добралась до Центрального парка, огонь в крови начал затухать, а вскоре и вовсе остыл. Она повернула на запад, в сторону дома, но ноги не шли.

Осознание содеянного повергло ее в ступор, подобно тому, как взгляд Медузы когда-то превращал людей в камень.