Федералы замолчали, притихла и Марго, словно заслушавшаяся сказочника девочка на новогоднем утреннике.

– Если верить легендам, – продолжал Ратцингер, – этот город, что зовется у греков Омбос, был построен из чистого золота, откуда и пошло его изначальное название.

Марго понимала, что заворожена этой невероятной историей, хотя её разум, как и разум федералов, не спешил соглашаться с аргументами немца.

Прямо как Эльдорадо.

Египетский аналог мексиканской легенды. Мозг отказывался принимать это всерьез, однако затем в памяти всплыли образы черной пирамиды и исполинской статуи Сета из её снов, а также силуэт ползущего по стене жреца сеттитов. Сегодняшний день показал, что не все невероятное является нереальным.

– Не-е-е-е-ет, ну, это уже полный бред, – возмутился Ряховский.

– Я бы не спешила, – вмешалась Марго, в очередной раз заставив начальника опергруппы состроить гневную гримасу. – Древние египтяне действительно могли построить подобный город. В те времена у Египта не было проблем с золотом и драгоценными камнями, о чем свидетельствуют богато, по нашим меркам, украшенные гробницы и дворцы. Но для египтян это было обыденностью. В условиях пустыни куда большую ценность имели более приземленные ресурсы, такие как вода и дерево. А вот золота у них хватало. Кроме того, подобное использование золота вполне сходится с мировоззрением сеттитов, презирающих современных людей и политиков за страсть к этому металлу.

Ратцингер одобрительно закивал, словно Марго была его любимой студенткой.

– Тайный город, спрятанный в пустыне? Вы серьезно? Это же чушь, – поддержал шефа Ковальский.

– Не все так просто, как вам кажется, господин Ковальский. Египетская пустыня хранит немало тайн. Под её песками было погребено множество древних великих городов и храмовых комплексов Древнего Египта. Карнак, Луксор, Крокодилополис, Долина царей, Фивы. Если даже в основании Сфинкса, который в начале двадцатого века был почти полностью скрыт песками, расположена потайная комната, где хранились загадочные папирусы и таблички, которые никому не показывают, то о чем мы можем говорить?

На сей раз федералы притихли, согласившись с доводами немца. Бескрайнее море африканского песка хоть и обнажило множество своих тайн, еще могло хранить сотни нераскрытых. Обнаружение целого города, сокрытого в песках, могло быть резонансным событием, которое привлекло бы к себе внимание всего мира, не дав сеттитам скрыться и сохранить инкогнито.

– Но если об этом городе никто не знает, он затерян в песках, то как мы его найдем? – поинтересовалась Алиса уже менее скептическим тоном. – С чего начать поиски?

– Полагаю, сеттиты не первый раз используют систему указаний в духе той, что мы с вами видели на примере образа Цербера на Триумф-Паласе. Это их очень древняя традиция, которая уходит корнями в те времена, когда с культом начал вести активную борьбу фараон Рамзес Великий. Я рассказывал об этом вчера. Сеттиты были вынуждены оставлять тайные зашифрованные послания в своих храмах, чтобы их последователи могли отыскать золотой город, не привлекая при этом внимания воинов Ордена Гора, созданного Рамзесом для борьбы с Сыновьями Сета. Когда фараон узнал о том, как его врагам удавалось существовать нелегально, он приказал планомерно уничтожить храмы Сета, чтобы никаких указаний в принципе не осталось и Орден лишился потока новых рекрутов. Это стало традицией многих следующих династий, хотя были и те, кто избирал бога хаоса своим покровителем, как, например, фараоны, бравшие себе царское имя Сети. В конечном итоге после тысяч лет демонизации и истребления уцелел только один храм сеттитов.

– И где же он?

– В Нагаде, это чуть севернее найденного Алисой Ком-Омбо.

– Значит, вы предлагаете нам отправиться в древнеегипетский храм посреди пустыни? – с сарказмом спросил Ряховский.

– Во-первых, он на берегу Нила, а не посреди пустыни. А во-вторых, нам не придется путешествовать так далеко в глубь страны. Нам всего лишь нужно получить доступ к дневниковым записям профессора Уильяма Питри, британского египтолога, подробно исследовавшего храм Сета в Нагаде в течение нескольких лет в начале двадцатого века.

– О, прекрасно, – вполне искренне спокойно выдохнул Ковальский. – Полагаю, раз Омбос, или Нубет, сокрыт где-то в Египте, поездки туда нам все равно не миновать. И где эти дневниковые записи находятся?

– В Каирском музее, разумеется!

В который раз слова Ратцингера заставили всех умолкнуть.

– Вы предлагаете нам просить у местного правительства аудиенции с хранителем музея? Чтобы он показал нам дневниковые записи и ответил на наши вопросы? Это едва ли будет быстро по части формальностей. Не забывайте, что у наших политических элит случилась небольшая размолвка.

– Ну, во-первых, вы умеете действовать вполне убедительно, когда этого хотите, – ядовито ответил Ратцингер. – Во-вторых, это явно быстрее, чем ваши внутренние расследования в рамках ФСБ, на которых вы будете проводить бессчётные бестолковые словоблудные совещания и заседания, пытаясь судорожно сообразить, кого сделать козлом отпущения. Хотя в данном случае и так понятно, на кого падет выбор.

– Это все равно слишком хлипкая связь, – не отступал Ковальский. – Допустим, на Омбос укажет тайное послание из храма в Нагаде, которое можно найти в дневниках профессора Питри, что хранятся в Каирском музее. Прямо как со смертью Кощея: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце…

Марго пришлось приложить усилия, чтобы не вскипеть. Разве по тому же принципу не действовали все те подсказки, что привели их из квартиры её отца сначала поочередно на все вокзалы, потом в логово сеттитов в заброшенном небоскребе, потом на кладбище и в конечном итоге к самим федералам на Лубянку? Московские культисты не изобрели ничего нового: наоборот, они функционировали по тем же принципам, что и тысячи лет назад, когда им пришлось перейти на язык тайных посланий и символов, чтобы просто выжить. Если ФСБ хочет отыскать гнездо этих змей, необходимо отбросить прежние мыслительные стереотипы и начать рассуждать, как сеттиты. Именно это продемонстрировал им минувший день, и девушка знала, что Ковальский в глубине души это понимает, хотя и старался до последнего быть все равно на стороне своего начальника. Скорее в силу привычки, нежели осознанно.

– К тому же всякую поездку подобного рода необходимо согласовывать с высшим руководством, – добавил Ряховский, – грамотно аргументировать её цели и надобность, утвердить даты, организовать путешествие и проживание. Если я заявлюсь к нашему руководству, имея на руках лишь легенду об этом вашем золотом городе, то меня в лучшем случае на смех поднимут. Такое точно никто не согласует.

– Значит, придется уйти в самоволку, – вырвалось у Марго. – Даже если вам эту поездку одобрят, на официальную организацию по всем правилам мы потеряем слишком много времени.

В этот момент Ратцингер предпринял последнюю попытку убедить упрямых федералов:

– У вас все равно нет никаких других зацепок, кроме тех, что сейчас дал вам я. Скорее всего вы больше не найдете никаких следов сеттитов в столице: они наверняка позаботились о том, чтобы бесследно исчезнуть из города. А потому отыскать Омбос – это ваш единственный шанс. И к тому же фройляйн права: часики тикают. И сеттиты с каждой минутой все ближе к тому, чтобы снова кануть в небытие и затеряться, вероятно, на долгие столетия.