Мышцы пришлось залить сталью — я двигался в истекающем соками лоне мучительно медленно, растягивая наслаждение. Усыплял бдительность перед сумасшествием. Целовал нежную шею, вдыхал сладковатый запах ее волос, ловил ее стоны губами.

— Пожалуйста… — пробормотала она. Ей не нужно было объяснять, что имела в виду, я по лицу, по сбившемуся дыханию чувствовал, что ей хочется кончить. Но я еще не довел себя до грани.

Я вытащил член и принялся водить головкой по ее скользким набухшим половым губам. Едва задевал клитор, ногти вонзались в мои плечи сильнее. Длинные ресницы бесовки трепетали, нижнюю губу закусила, податливое тело то и дело выгибалось, стоило мне заменить член подушечками пальцев. Я нарочно водил по складкам, описывал круги вокруг дырочки, клитора, не касаясь самого чувствительного.

— Ты изверг, — прошипела она. Да, ненавидь меня так же сильно, как любишь. Она в бешенстве отшвырнула мою руку и принялась судорожно тереть пальцами клитор.

— Куда, куда?.. — Я поймал шкодливую ручонку и завел бесовке запястья за голову. — Сегодня мы кончаем вместе.

Ее губы, что сжались от злости, так и требовали их размягчить поцелуем. Но еще сильнее мне хотелось зарыть ее лицом в подушку. Я свободной рукой сжал ей грудь и прокрутил пальцами сосок.

— Я тебе припомню, — угрожала, пронзая меня свирепым взглядом. Мсти мне, бесовка, со всей своей безумной страстью. Мне не жаль ради твоей мести ничего. Ведь это твои искренние чувства ко мне.

Я перевернул ее на живот, завел ей руки за спину и связал запястья своей рубашкой. Мать твою, меня затрясло от эстетического наслаждения. Я ласкал кончиками пальцев ее плечи, локти, предплечья и представлял, как буду пережимать эту нежную кожу шелковистыми, но крепкими веревками. Я погладил округлые ягодицы, просунул руку сбоку к низу ее живота и потянул на себя, заставляя ее оттопырить попку.

Теперь вообще смотрится шикарно. Я бы любовался долго, очерчивал, поглаживая, изгибы, мягкие формы, но невыносимо тянет ворваться членом во всю эту красоту.

До презервативов рукой подать — они снова на месте, разноцветным беспорядком свалены в верхнем ящике левой тумбочки.

Бесовка неотрывно наблюдала, как я раскатывал латекс по твердому члену. Нетерпеливо прогнулась в пояснице.

Все, хватит истязаний. Я устроил колени по бокам от ее плотно сомкнутых бедер и направился членом в горячее лоно. Плавно двигался, постепенно набирая темп. Бесовка мелодично стонала — услада для моих ушей — и принимала меня до конца, так что скоро я бился о ее ягодицы с быстрыми, звонкими хлопками.

Стоны взрывались криками, которые отчасти тонули в подушке. Возможно, оргазм был совсем рядом. Бесовка нервно дергала связанными руками, выгибалась.

— Тише, тише, я тебе помогу, — прошептал я, склонившись над ней, уперся раскрытой ладонью сбоку о постель, а пальцами другой руки пробрался к низу ее живота, а затем к клитору, не переставая двигаться. Я сам вот-вот дойду до предела, как бы ни оттягивал неизбежное.

Целовал ей плечи, зарывался носом в волосы, прикусывал ухо и прислушивался к дыханию, к реакции ее тела на мои движения пальцами. Едва почувствовал, что нашел нужный ритм, не останавливался, пока по ее телу не пронеслась судорога и мышцы лона принялись нервно пульсировать, сжимая мой член. Самоконтроль сорвался, и я с низким стоном разрядился следом.

Кажется, нет ничего в мире лучше, чем заниматься сексом с любимой девушкой. Я вечно искал нечто, что разбавит обычный секс, а после чувствовал укол разочарования. Стоило кончить — интерес пропадал.

Сейчас наоборот. Правда, пять минут назад хотелось командовать и подчинять, а теперь напала нежность. Я осторожно развязал бесовке запястья, отшвырнул мятую рубашку и сгреб расслабленное тело в объятья.

Хотел еще что-то сказать, но бесовка сладко засопела. Вырубилась. Меня тоже в сон клонило, ведь мы почти всю ночь убирали. Хорошо, что вспомнил о будильнике — поставил его так, чтобы зазвенел за час до встречи с отцом.

Будто миг назад глаза закрыл, и уже противная музыка будила. Придется вставать. Зато никто не помешает вместе лениво позавтракать, собираться, прерываясь на быстрые поцелуи, никто внезапно не разлучит.

Я почему-то безрассудно в это верил. И в Жааплеаль мы отправились счастливые, не ожидая подвоха. Я не мог налюбоваться улыбкой бесовки — возможно, ей рядом со мной так хорошо, что она ни о чем не жалеет.

Правда, в номере отеля улыбка рассеялась, когда мы встретились с отцом. Он задержал взгляд на наших переплетенных пальцах, но промолчал, не теряя рабочего настроя.

На столе нас ждал скромный обед.

— Не знаю, голодны ли вы, но разговор нам предстоит долгий, поэтому подкрепиться не помешает.

Дома мы успели закинуть в себя только по кусочку вчерашней пиццы, так что не отказывались от предложения. И за едой обсудили планы. Отец собирается устроить в Сети переворот — информационную атаку для недобросовестных кандидатов, выбить им почву из-под ног перед выборами. Все с надеждой на то, что на Калинидиксе станет жизнь лучше.

Я оставил при себе мысль о том, что отец сам действует не совсем честно, втихую выуживая секреты. Неужели деятельность бесовки вдохновила на глобальные перемены?

По ходу разговора она призналась, что хотела бы вместе со мной отправиться в турне. Тарелки давно опустели, мы допивали теплый чай.

— Ты не покинешь планету с этой внешностью, даже по поддельным документам, — вернул с небес на землю отец. — Мало времени прошло. Тебя легко узнают.

— И что теперь? — звякнула она чашкой по блюдцу. — Я вечно буду сидеть на Калинидиксе?! Между прочим, именно вы виновны в том, что мое лицо стало таким же популярным, как и лицо Ирия!

Я придвинул свой стул ближе и приобнял бесовку. Ее тело напряглось и подрагивало. Вряд ли мои объятья успокаивали, ибо я сам взбеленился. А отец и глазом не моргнул, будто она на пустом месте всполошилась.

— Есть решение? — спросил я.

— Пластическая операция. У меня имеются надежные люди, которые сделают все качественно и без негативных последствий.

Бесовка шумно сглотнула. Я крепче сжал ее плечо. Надеюсь, хоть немного поддержки передавалось через тепло.

— Ты уверен, что это единственный выход?

Отец развел руками.

— Да. Не думаю, что надо кардинально перекраивать череп и прочее… — Он в задумчивости поскреб щетину на подбородке. — Достаточно сменить прическу, цвет волос и черты лица немного.

Бесовка вздрогнула:

— Но под нож мне все равно придется лечь?

— Сама операция не должна тебя так пугать, как процесс восстановления. Придется некоторое время полежать в больнице и не снимать бинты. Но если приступить к подготовке сейчас, то ты, возможно, успеешь восстановиться за месяц.

Я, естественно, не в восторге от того, что бесовке придется пережить операцию. Тем более пластическую. Она привыкла рисовать на себе чужие лица, но откуда взяться желанию носить постоянно чужое лицо.