Через несколько миль прибыл Бейн, расстелил у нас на коленях белые льняные салфетки и подал роскошный ланч. У всех сразу поднялось настроение (кроме, наверное, Бейна, которому пришлось раз двести пробежаться туда-обратно из первого класса во второй, нося холодный ростбиф и огуречные сэндвичи, а также свежий платок миссис Меринг, ее вторые перчатки, ее швейные ножницы и зачем-то железнодорожный справочник Брэдшоу).

Теренс, выглянув в окно, объявил, что небо проясняется, а потом – что мы подъезжаем к Ковентри, и не успели Джейн с дворецким собрать вещи и свернуть плед миссис Меринг, как мы уже стояли на перроне, дожидаясь, пока Бейн сгрузит багаж и найдет нам коляску. Проясняться на самом деле и не думало, в воздухе висела мелкая морось, размывая очертания города.

Теренс не преминул продекламировать подходящее к случаю стихотворение:

– «Я в Ковентри ждал поезда, толкаясь в толпе народа по мосту, смотрел на три высоких башни…»[47]– Он умолк, озадаченно озираясь. – Позвольте, а где же третья? Я вижу только две.

Я проследил за его взглядом. На фоне серого неба возвышался один шпиль, второй – и какой-то дощатый короб.

– В церкви Святого Михаила ремонтируется колокольня, – сообщил Бейн, сгибаясь под тяжестью пледов и шалей. – По сведениям, полученным от носильщика, в данный момент церковь подвергается масштабной реконструкции.

– Теперь понятно, почему к нам воззвала леди Годива, – догадалась миссис Меринг. – Видимо, духов потревожили во время работ.

Морось перешла в легкое накрапывание.

– Мое дорожное платье! – ахнула Тосси.

Рядом тут же возник Бейн.

– Я нанял закрытую коляску, мэм, – успокоил он миссис Меринг, подавая мне и Теренсу зонты, чтобы держать над дамами.

Джейн отправили вперед на дрожках с корзиной провизии, пледами и шалями и наказали ждать нас у церкви, а мы поехали в город. Лошади цокали копытами по узким мощеным улочкам, стиснутым старинными фахверковыми домами, нависающими над мостовой. Тюдоровская гостиница с раскрашенной вывеской над дверью; тесные лавочки, торгующие лентами и велосипедами; плотный строй узких зданий с решетчатыми окнами и высокими каминными трубами. Старый Ковентри. Он погибнет в огне вместе с собором ноябрьской ночью 1940 года, но разве можно представить такое сейчас, под цокот копыт по мирным, убаюканным дождем улицам…

Извозчик остановил лошадей на углу Сент-Мэри-стрит – той самой, по которой пройдет маршем настоятель Говард со своим маленьким отрядом, спасая из горящего собора подсвечники, кресты и полковое знамя.

– Дальше ходу нету ни за какие шиши, – пробубнил извозчик на непостижимом диалекте.

– Он говорит, что дальше не проехать, – перевел Бейн. – Видимо, дорога к церкви перекрыта.

Я подался вперед.

– Скажите ему, чтобы подал по этой же улице назад до Литтл-Парк-стрит. Так мы подъедем к церкви со стороны западного входа.

Бейн передал. Извозчик мотнул головой и буркнул что-то неразборчивое, но все же развернул коляску и двинулся по Эрл-стрит в обратном направлении.

– О, я уже ощущаю присутствие духов! – Миссис Меринг прижала руку к груди. – Что-то назревает, я чувствую.

Мы покатили по Литтл-Парк-стрит. Увидев в створе улицы колокольню, я понял, куда исчез третий из ковентрийских шпилей. Верхняя часть была одета в деревянные леса, и хотя вместо синего пластика их закрывал серый брезент, собор почти не отличался от того, что я наблюдал неделю назад у мертоновской калитки. Леди Шрапнелл даже не подозревает, как точно ей удалось выдержать историческую достоверность.

Штабеля блоков красного песчаника и горы песка на паперти тоже выглядели неизменными, и я начал опасаться, как бы из-за ремонта не перекрыли все подступы к собору, но опасения оказались напрасными. Извозчику удалось подогнать коляску почти вплотную к западному порталу. На дверях висело большое рукописное объявление.

– Никак и здесь иффлийский церковный староста постарался, – заметил я и только потом прочитал текст.

«Закрыто на ремонт.

С 1 июня по 31 июля».

Сердца творят свою судьбу.

Филип Джеймс Бейли

Судьбоносный день – Еще одна беседа с работником – Я опускаюсь до рекламы барахолок – Призрак в соборе – Экскурсия – Я выясняю фамилии двух рабочих – Мы наконец отыскали епископский пенек – Реакция Тосси – Казнь Марии Стюарт – Бейн высказывается на эстетические темы – Реакция Тосси – В чем прелесть памятника принцу Альберту – Перочистки – Преобладание цветочных имен в викторианскую эпоху – Предчувствие – Попытка выяснить фамилию священника – Размолвка – Скоропалительный отъезд

– Закрыто! – объявила Тосси.

– Закрыто? – переспросил я и посмотрел на Верити. Та бледнела на глазах.

– Закрыто, – констатировала миссис Меринг. – Вот почему мадам Иритоцкая велела остерегаться «К». Она пыталась нас предупредить.

Словно в подтверждение, дождь усилился.

– Не может она быть закрыта, – пролепетала Верити, с недоверием глядя на объявление. – Как она может быть вдруг закрыта?

– Бейн, – позвала миссис Меринг. – Когда ближайший поезд?

«Пусть Бейн будет не в курсе», – взмолился я. Если он не помнит расписание, у нас образуется по меньшей мере четверть часа, пока он сбегает до станции и обратно, и, может, за это время мы что-нибудь придумаем.

Но это же Бейн, достойный предшественник Дживса, а Дживс знал все и всегда.

– В два ноль восемь, мэм, – сообщил дворецкий. – До Рединга. Либо экспресс в два сорок шесть до Горинга.

– Едем на первом, – решила миссис Меринг. – Горинг – такое мещанство.

– А как же леди Годива? – в отчаянии воскликнула Верити. – Зачем-то ведь она позвала нас в Ковентри!

– Я уже не уверена, с учетом обстоятельств, ее ли дух с нами говорил, – усомнилась миссис Меринг. – Подозреваю, мадам Иритоцкая была права насчет злонамеренного вмешательства. Бейн, пусть нас отвезут на вокзал.

– Постойте! – вскричал я, выпрыгивая из коляски прямиком в лужу. – Я мигом! Не уезжайте.

Я со всех ног кинулся за угол.

– Куда это он? – донесся до меня голос миссис Меринг. – Бейн, немедленно ступайте и позовите мистера Генри обратно.

Спасаясь от ветра с дождем, я зажал у горла поднятый воротник и обогнул колокольню. Насколько я помнил по остову собора и по пристроенному рядом новоделу, в южной стене должна быть дверь (и в северной тоже, а если понадобится, я и в ризницу буду молотить, пока кто-нибудь не откроет). Не понадобилось. Южная дверь оказалась открытой – под глубоким стрельчатым порталом пререкался с рабочим молодой человек в пасторском воротнике.