бы хотел узнать, почему на пути в Тирогис я и мои люди подверглись нападению каких-то ублюдков в армейской форме, — густым басом сказал он. — И ещё эти висельники кричали «Слава королю» и «Смерть кабанам».

— Ваша светлость! — прогромыхал Луавиль, стукнув жезлом по каменному полу. — Имейте уважение к Его королевскому Величеству!

— Я буду уважать королевскую власть, когда получу ответ на свой вопрос, — непримиримо сказал герцог Витри.

— Тогда чтите хотя бы традиции Скрижали, — Луавиль тоже не собирался отступать. — Вы не имеете права прерывать короля. Выслушайте монарха, после чего вы вольны высказывать своё недовольство.

Герцог Витри сердито уселся, всем своим видом показывая, что терпит только из уважения к Скрижали, являвшейся высшим законом для всех кланов. Король, которого, казалось, ничуть не задел выпад герцога, с невозмутимым видом продолжил:

— Так вот, прежде, чем откроется Сбор, я бы хотел сказать вам одну важную вещь. Как вы знаете, на меня было совершено покушение. Мой ближайший друг и соратник, глава магической Академии — уже бывший глава и бывший друг, гроссмейстер Адельядо, действуя в сговоре с прокуратором Крюэлем и, возможно, при содействии архиепископа Одборгского, злоумышлял против меня и короны.

Король обвёл глазами собравшихся, и не все смогли выдержать его взгляд.

— Благодаря моим верным магам — моему магохранителю мастеру Леклеру и мастеру Гвинарду, нынешнему главе магической Академии, покушение не удалось. Также вы, возможно, заметили, что герцог Фрадбург, глава клана Сокола, не входил вместе со всеми вами в этот зал. Он уже находился здесь. Думаю, никому не нужно объяснять, что подобная честь может быть оказана только наивернейшим вассалам, готовым отдать свою жизнь ради суверена.

На мага никто особо внимания не обратил, зато взгляды собравшихся сосредоточились на герцоге Фрадбургском, который с непроницаемым видом сидел в первом кресле по левую руку от короля. Одни из глав кланов смотрели с возмущением, другие — с одобрением, третьи пока не выражали никаких чувств, пытаясь понять, куда подует ветер перемен. А что этот ветер подует, были уверены все. И король не обманул их ожиданий.

— Я объявляю Сбор открытым, — невыразительно сказал он. — И первым, что должно быть обсуждено и единогласно одобрено, это внесение изменений в Скрижаль Ситгара в части отказа в сочетании браком с представителем императорского дома. Этот пункт должен быть отменён.

— Скрижаль Ситгара — наследница Скрижали Империи, — вскочил на ноги граф Эльдо. — Разве можем мы изменять то, что дано нам издревле? Не будет ли это нарушением, которое потрясёт основы короны?

— Скрижаль Ситгара — полноценный и суверенный свод законов государства, и Сбор кланов имеет полное право изменять её в соответствии с нуждами, — выступил Луавиль. — Разумеется, если вопрос не касается какого-нибудь основополагающего закона. Но данный пункт к таковым не относится.

Главному церемониймейстеру поверили сразу и безоговорочно — всем было известно, что нет более ревностного хранителя традиций, чем господин Луавиль.

— Хотелось бы знать, — поднялся герцог Витри, — единственный ли это вопрос, ради которого нам пришлось бросить все дела и мчаться в столицу сломя голову? И, если да, то чем вызвана такая спешка? Кроме того, я так и не получил ответа на свой предыдущий вопрос.

— Терпение, герцог. Нет, есть ещё одно, о чём должен будет знать Сбор, — негромко ответил король. — И второе куда важнее первого. Но сначала давайте вынесем решение по изменению Скрижали.

— А к каким последствиям приведёт это изменение? — послышался вопрос.

— Будет ли отменён только этот пункт, или придётся ещё что-нибудь менять?

— Вам ответит главный знаток Скрижали, господин Луавиль, — сказал король и застыл, словно изваяние.

Луавиль удовлетворённо кивнул. Несмотря на все творившиеся с ним странности, король сумел добиться того, что главы кланов начали обсуждение, а не бросились немедленно вставлять палки в колёса. Это займёт некоторое время, но в конце концов они вынесут нужное решение. Правда, господин Луавиль не понимал, какой второй вопрос стоит на повестке Сбора — Его Величество почему-то не удосужился сообщить об этом главному церемониймейстеру.

* * *

— Ты выглядишь, словно ощипанный гусёнок, — Дилль, глядя на каршарца, удручённо покачал головой. — Дальше первой стражи в таком виде тебе не пройти.

Они находились в вампирской казарме. Гунвальд напялил на себя такие же тёмные одежды, в каких ходили вампиры, но поскольку телосложением он существенно превосходил их, то руки его торчали из рукавов, а ткань на спине уже разошлась. Со штанами была вообще беда — они лопнули, едва Гунвальд сумел натянуть их. Самому Диллю вампирская одежда пришлась впору.

— Чё вы такие маленькие? — свирепо вращая глазами, спросил каршарец у Илонны.

Дилль и Гунвальд уже знали, как звать худенькую вампиршу с острым мечом. Язычок у неё оказался не менее острым. Илонна, критически осмотрев каршарца и задержав взгляд на треснувших штанах, сказала:

— Ты чего возмущаешься? Своей светящейся задницей ты всех врагов распугаешь.

— Слушай, девица! — рассвирепел Гунвальд. — Я могу хоть голым в бой идти, но мне нужно довести этого недомерка до Тронного зала, а не застрять ещё на входе.

Напарник Илонны — Сюдри, лицо которого сейчас было белее мела от потери крови, тихо сказал:

— Ему подойдёт одежда мастера.

— Отдавать облачение мастера клинка первому попавшемуся бродяге? — взвилась вампирша. — Ни за что!

Каршарец нехорошо прищурился — Дилль уже видел у него такое выражение, и раньше ничем хорошим для противников Гунвальда это не заканчивалось. Не хватало ещё устроить ссору с теми, кто являлся их единственными союзниками в этой авантюре. Он уже набрал воздуха, чтобы окоротить варвара, но тот, свирепо глядя на вампиршу, прорычал:

— Я не бродяга, а каршарский воин! Никто ещё так не оскорблял сына славного Ольола!

Гунвальд повёл плечами, и многострадальная тесная куртка окончательно разорвалась, обнажив бугры мышц. Молниеносным движением каршарец схватил вампиршу за плечо, явно намереваясь преподать ей урок вежливости, но в этот момент Илонна воскликнула:

— Так ты тот самый каршарец, сын Ольола?

— Ты слышала о моём отце? — удивился Гунвальд.

— Нет, о тебе. Мастер Орхам частенько стращал нас неким каршарцем, сыном славного Ольола, который так хорошо владеет мечом, что мог бы даже преподавать нам уроки фехтования, если бы не был таким болваном.

Гунвальд замер, а лицо его приняло странное выражение. Дилль, несмотря на то, что в нынешнем положении ему было совсем не до смеха, не удержался от широкой ухмылки.

— Болван или нет, но урок нам он уже преподал, — промолвил Сюдри, придерживая искалеченную руку. — Илонна, отдай ему одежду мастера, он достоин её надеть.

Вампирша молча освободилась от хватки каршарца, ушла куда-то и вскоре вернулась с ворохом одежды. Гунвальд так же молча переоделся. Когда каршарец накинул на плечи бордовый плащ, Дилль