– Абсолютно.

– Почему?

Дин покачал головой.

– Потому что мы с Честным Эйбом собираемся надрать твою мятежную задницу.

Что-то дрогнуло в спокойном лице демона. Он подошел к Дину и сбил его с ног. Дин ощутил во рту уже знакомый сернистый привкус асфальта.

Привет, асфальт! Уже виделись.

Макклейн навис над ним и двинул ногой в плечо.

Прямо туда, где была рана.

Приступ боли прокатился по оголенным нервам. Дин не смог сдержать крик. Макклейн ударил снова.

Демон бил его, а в промежутках между ударами приговаривал:

– Когда я пытал Уинстона…

Удар.

– …думал, ничего слаще не будет…

Удар.

– Но это…

Удар.

– Доставляет такое…

Удар.

– …наслаждение, как будто дрочишь на заднем сиденье старого дедовского «Студебеккера»…

Дин корчился от боли, валяясь у ног Макклейна. Тяжелые ботинки демона были выпачканы в его крови. Алая капля повисла на конце развязанного шнурка. Дин пытался кричать, но не мог. Правая половина тела, включая лицо, онемела, как от заморозки. Но это почему-то не мешало ей одновременно пылать огнем.

Макклейн торжествовал, возвышаясь над ним. Дин увидел, как демон заносит ногу для последнего удара, который или вырубит его, или перешибет хребет.

– Прощай, Дин!

Ботинок устремился навстречу, но на этот раз Дин сумел перехватить его здоровой рукой и намертво вцепился в ногу. Этот маневр оказался настолько неожиданным, что Макклейн потерял равновесие, и, когда Дин дернул ногу на себя, демон с негромким возгласом удивления распластался на земле.

Оседлав его, Дин ухватил Макклейна за волосы и впечатал лицом в асфальт. Что-то хрустнуло, что-то треснуло. Лицевые кости. Хрящи. Зубы.

«Не забывай, – вмешался внутренний голос. – Это просто оболочка, внутри когда-то был обычный человек».

Но сейчас Дина это не волновало. Пользуясь моментом, он молотил Макклейна изо всех сил. Вспышки адреналина грохотали в мозгу, взрывались гирляндами петард, посылая волны горячей энергии в мышцы здоровой руки.

Макклейн придушенно подвывал и отплевывался крошками асфальта и мусора, и эти звуки ласкали Дину слух. Он вдруг поймал себя на мысли, что мог бы заниматься этим всю ночь, если понадобится.

– Ты, ничтожество! – прохрипел демон. – Посмотри, что ты сделал с моим лицом!

Демон перевернулся на бок, скинул Дина и обеими руками вцепился ему в горло. Дин поднял глаза и увидел лицо Макклейна. Покрытое кровоподтеками и ссадинами, оно было изуродовано до неузнаваемости. Но тут Макклейн стиснул ему шею, и Дин начал задыхаться.

Стремительно надвигалась тьма.

А потом вдруг раздался крик.

Но на этот раз кричал не он.

Кричал Макклейн.

Пальцы на горле Дина обмякли и разжались. Широко раскрыв окровавленный рот, демон орал как резаный. У него за спиной шериф Джеки Дэниелс, склонившись над Макклейном, что-то делала. Дин не мог разглядеть, что именно… а когда увидел, все равно не понял.

Шериф прижимала запястье к шее Макклейна. Не наносила удары, даже не трясла за шкирку, а просто держала руку, едва касаясь кожи. Но этого оказалось достаточно, чтобы демон начал корчиться, упал навзничь, а потом жалобно заскулил и попытался отползти, но не смог. Дэниелс присела рядом на корточки и прижала запястье к его шее.

На Дина она не смотрела. Как будто вообще не замечала его. Все внимание она сосредоточила на Томми Макклейне.

– Дергайся сколько хочешь, – говорила она. – Пока эта татуировка на тебе, ты не покинешь свою телесную оболочку. Так что выкладывай все, что мне нужно. – Она наклонилась ниже, приблизив лицо к голове Макклейна, и, хотя ее голос звучал негромко, Дин ясно расслышал слова, произнесенные у самого уха демона:

– Где петля?

Когда Сэм пришел в себя, его тащили за руки по выжженному полю битвы. Один ботинок свалился с ноги, лодыжка распухла и стала похожей на грейпфрут. Голова болела так, что в глазах темнело, мысли сбивались и путались.

Сдерживая стоны, Сэм поднял голову: его тащили два реконструктора – юнионист и конфедерат. Мятежник что-то орал в мобильный телефон, янки нес аптечку.

Все вокруг пылало. Люди в форме солдат Гражданской войны метались по полю. Другие солдаты – демоны, помощники Макклейна – с воплями бежали вниз по склону холма с ружьями на изготовку. Сэм не смог бы сосчитать их, но подумал, что, вероятно, сотня, а то и больше. Они как будто вырвались из расщелины времени, материализовались из подернутой пылью эпохи, такой же далекой, как сама история. И, тем не менее, они выглядели вполне настоящими и несли реальную угрозу.

Вот один из демонов подбежал к реконструктору в синем мундире и вонзил штык ему в горло, потом с торжествующим воплем выдернул и поднял окровавленное лезвие высоко в воздух. Первые лучи восходящего солнца коснулись смертоносного острия, во все стороны брызнули алые отблески.

У Сэма голова шла кругом.

Он вдруг вспомнил пикап.

И Сару Рафферти.

Краем глаза он увидел пикап, превратившийся в груду искореженного металла, полыхающую на берегу речки, метрах в пятидесяти от него. Пламя перекинулось на заросли кипариса, и, хотя это наверняка было всего лишь отражение, казалось, будто огнем охвачена и сама река.

Но что стало с Сарой?

А с Дином?

Сэм вывалился из кабины, когда взрывом снаряда грузовик перевернуло и подбросило в воздух. Он помнил, как больно ударился о землю, как, теряя сознание, успел увидеть, что «Форд Рейнджер» кружит над головой, словно ухмыляясь развороченным капотом, а в следующее мгновение огненным шаром летит вниз.

Перед глазами промелькнуло и лицо Сары – когда она подняла голову и поняла, что на нее падает…

А потом наступила тьма.

Реконструкторы затащили Сэма в палатку и бросили рядом с другими распластанными на земле, неподвижными, окровавленными телами.

– Эй, братишка, слышишь меня?

Сэм поднял голову.

– Да.

– Ты как? Кости целы?

– Вроде бы. – Сэм огляделся вокруг. В нос ударили запахи паленой шерсти и свежей крови, к которым примешивалась тошнотворно-сладковатая вонь горелой плоти. У человека, лежавшего справа, сгорели все волосы, и опаленный скальп был покрыт уродливыми шрамами и волдырями. От одного уха почти ничего не осталось. Бедняга плакал и блевал одновременно, тяжело дышал и все звал какую-то Меган.