Дальнобойщики, судя по всему, с трудом позволили себе отражающий слой на самом тягаче, о специальном же покрытии для ТОРПЕД и не помышляли. От перехватчика осталось лишь облачко металлической пыли. А вместе с ним улетучилась и надежда на своевременное устранение угрозы.

Волынщик и Блэйз переглянулись. Бежать куда-либо было слишком поздно. Мужчины поняли друг друга без слов. Если это конец, его нужно встретить достойно. Но ни один в то же время не мог поверить, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО конец. Нет, НЕ ТАК. Не проносилась перед глазами вся жизнь, не снисходило откровение свыше (эдакая энциклопедия из серии «Ответы на вопросы, которые изводили вас на протяжении многих лет и которые вы опасались задать», высылаемая в тот самый момент, когда использовать ее уже несколько поздновато), не поднимались из глубины памяти, словно дирижабли, наполненные летучими продуктами гниения лица убитых.

Ничего этого не было. Стрелок не испытывал ни разочарования, ни стыда в отношении помощницы.

Напротив, он чувствовал гордость. Ведь она сделала все, что от нее зависело, выжала из старого грузовоза сто десять процентов. Никто не сделал бы больше. Поэтому Громобою показалось чрезвычайно странным раздавшееся из динамиков едва слышное «прости».

Прощать... нечего. Прощаться... РАНО.

Дисплеи охотно демонстрировали полет огненной стрелы. Она приближалась под таким углом, что плазменные пушки, оставшиеся под широким брюхом танкера, были вынуждены угрюмо затихнуть. Счет шел на секунды.

Уж о чем Троуп никогда не мечтал, так это о тех мудреных приспособлениях, которые использовал Флот. Они разрушали торпеды физически (излучатели, пушки, ракеты), выводили из строя тонкую электронику (различные источники помех: электромагниты, направленная радиация, радиопередатчики), элементарно сбивали с толку (тепловые «обманки», намагниченный лом, зонды, ложные цели). Все это оставалось столь недостижимым, что с аналогичным успехом могло бы размещаться в соседней галактике.

Впрочем...

Предчувствие не подвело: это действительно был НЕ конец. Еще не конец. Торпеда шла под безукоризненно ровным вектором, целя точно в верхнюю палубу (о, это роковое мгновение, когда, забыв глотнуть воздуха, все молча ждали ЕЕ, странницу в черном, с острой косой из атомных брызг), когда внезапно вильнула хвостом и, взвыв от досады — ведь добыча была так близка! — прошла в считанных метрах от корпуса. Там, над тушей грузовоза, состоялся акт самоубийства во имя высшей цели. Скрупулезного разграбления, мешать каковому не должны мелочи вроде развороченных отсеков и подлого вакуума. Ни радиоволны, ни ИскИн не имели отношения к произошедшему. Суицид был заложен в электронный разум болида.

Как бывает изначально заложен в чьих-то мозгах. Такие существа бегают с бандажами, начиненными тротилом и гвоздями, а в нужный момент кричат что-то воодушевленно-патриотическое. Единственное, о чем успевают подумать перед смертью окружающее, это: «А МЫ-то здесь при чем?!».

— Они уничтожили ее еще ДО ТОГО, как отправили в полет, — объяснила Кэт (обоснованно считая себя умнее остальных). — Тем самым дали понять, что, как бы мы ни дергались, нас все равно достанут. И они правы.

Передатчик помалкивал. Вероятно, корсары давали время обмозговать ситуацию.

— Есть другие варианты? — резко спросил Том.

— Всегда. Попытаться прыгнуть в субпространство... но это будет самым нелепым, что мы можем предпринять. Нас догонят или возьмут при разгоне.

— САМЫМ нелепым?.. — уточнил Макбраун. — Что можно предпринять еще?

— То, что вы планировали с самого начала, — корректно ответила ИскИн.

— Ну что, сухопутные крысы, надумали сдаваться? — просипел флибустьер, почти ювелирно выдержав время. — Если нет, мы могли бы продолжить...

Он красноречиво умолк.

— Ладно, негодяй, — едва сдерживая гнев, сказал Волынщик, — мы готовы.

— Сразу бы так. Не пришлось бы перевести на вас столько торпед... — Дисплеи показали, как у эсминца вырос фотонный хвост, и судно начало продвигаться вперед. Вооружение по-прежнему находилось в полной готовности. — Да, вот еще что... По поводу пассажира... Не уверен, что мне по нраву встреча с охотником. Избавьтесь от него. Скажем, вышвырните в Космос.

Дальнобойщик покосился на Блэйза. Тот напрягся и даже обернулся, чтобы проверить местонахождение Вулфа. Даже с учетом ограниченного пространства рубки любое нападение обернулось бы верным самоубийством.

Пистолеты спали в кобурах.

Однако, даже если бы Громобой оставил их в каюте, навряд ли Том рискнул бы выполнить требование. Он был не таким человеком. Стрелок чуял негодяев за десять миль, но на «Тысячелетнем кондоре» пованивало лишь из передатчика.

— Нет никаких пассажиров, — наконец ответил Макбраун. — Мы пошутили.

— А мне плевать! Даже если это шутка, она нам не понравилась. И за нее придется заплатить. Вышвыривайте шутника в Открытый Космос, говорю!

Волынщик вновь помолчал. Не секрет, что из всех присутствующих он наиболее годился на роль «шутника, выброшенного в Космос». Метаморф и Троуп могли за себя постоять (в последнем случае с перевесом один к двум), а Кэтрин выбросить за борт не удастся по очевидным причинам.

— Видите ли, — сказал дальнобойщик, — если я ПОПЫТАЮСЬ осуществить вашу просьбу, это будет последним, что сделаю в жизни. Как, интересно, совладать с профессиональным стрелком? Я не настолько крут, а если бы и был, то вряд ли стал нанимать кого-то еще... уроды, — добавил погодя.

Некоторое время передатчик молчал, а эсминец — хищная сверкающая рыбина — неторопливо приближался. Затем корсар, как ему показалось (блуждание в потемках глупости, неизвестности и страха), нашарил выход:

— Значит, так, тресни моя переборка... Охотники за головами крайне редко пользуются общественным транспортом. Как правило, они состоятельные ребята и могут позволить себе собственное судно... По крайней мере, те, что слывут ХОРОШИМИ специалистами. Громобой как раз такой. — Невзирая на ситуацию, Блэйз оценил комплимент. — Стало быть, у него имеется корабль. Который, по-видимому, вы засунули в какой-то из трюмов...

Не иначе, данный вывод капитану подсказал кто-то более смышленый.

— Таким образом, — продолжил флибустьер, — посадите пассажира на его посудину, и пусть отчаливает на все шесть сторон. Мы помашем ручкой. Знаю, начнете спорить, мол, нет корабля... Снимите защиту, и проверим.

Передатчик выжидающе затих.

Присутствующие в рубке поглядели один на другого. Предложение являлось дублем того, что уже тревожило эфир, но и теперь не казалось более привлекательным. Ничто не помешает пиратам нанести точечный удар, вследствие коего вакуум высосет воздух из жилой палубы. Прочие отсеки будут автоматически законсервированы, и никто не воспрепятствует гостям произвести разграбление. Кроме, пожалуй, ИскИна, которая доведет сердечники двигателей до критической массы и взорвет грузовоз.