врем, либо оно настолько ядреное, что лучше нас сразу гнать в три шеи, длинными палками, чтобы случайно не коснуться. А так — земли прокляты, дело житейское. Вон, у вас тоже замок проклят.

— Понятно… Что там?

— Во! — выкрикнул гвардеец, ехавший впереди.

Лошади остановились. Дорога раздваивалась, часть ее уходила прямо, на север, вторая же, менее наезженная, отклонялась на восток. На развилке торчал черный покосившийся столб. Когда-то на нем, видимо, висели таблички с указанием, какая дорога куда ведет, но потом проезжающие путники их оторвали и унесли на добрую память.

— Нам туда! — указал гвардеец направо.

Сардж подъехал поближе:

— Замок там?

— Да.

— А там?

— Там Холмогорье.

— Отлично. Значит, нам туда.

Он указал на север.

Гвардейцы подобрались. Они, хотя и с интересом посматривали на шефанго и на стоянках с искренним любопытством спрашивали, как там дела у них на востоке, но, видимо, в глубине души все же подозревали их в мошенничестве. И тут вдруг тот, кто пообещал снять проклятье с замка — отказывается к этому самому замку ехать.

Гвардейцев, собственно, и послали с шефанго, чтобы те не вздумали увильнуть от своей великой миссии. И тут вдруг явная попытка увильнуть.

— Вы собирались снимать проклятье с замка? — сощурился командир гвардейцев.

— Я и собираюсь. Но это не означает, что я так прямо с дороги рвану к нему. Я не знаю, сколько нам понадобится времени для снятия проклятье, может, день, может, два, может — неделя. Проводить все это время под стенами замка я не собираюсь. Нам нужно найти в окрестностях деревушку, где можно устроить лагерь для размещения и ночевки.

— Так там нет населения!

— Мы в состоянии сами позаботиться о себе. Прислуга в походе нам не нужна.

Гвардеец сверкнул глазами: вопрос о слугах, которых они непременно хотели взять с собой в поход к Замку, стоял остро и закончился тем, что вмешался сам король и сказал, что если его гвардия неспособна пару дней прожить самостоятельно, то на кой она ему вообще нужна? А тут вдруг речь зашла о неделе!

— Возле замка есть деревня, — сказал он злобно, чисто из чувства противоречия.

— Возле замка? — вежливо спросил Сардж.

— Да!

— Вон там?

— Да!

— Прямо в том направлении, по которому может пройти набег орков?

— Да! Кхм…

Гвардеец замялся, но тут же нашелся:

— Они и в сторону Холмогорья могут пройти!

— Не могут. Орки знают, что там давно все разграблено, и никто не живет. Что им в той стороне делать?

Командир гвардейцев, не говоря больше ни слова, повернул на север.

* * *

— А это, значит, граница ауры? — Кен спрыгнул с коня и подошел к столбикам, линия которых пересекла дорогу. Невысокие, каменные, они торчали из земли, шагах в десяти друг от друга, очерчивая длинную дугу.

Девушки, чиновник и часть гвардейев остались в деревушке в пяти милях к северу, а остальные шефанго и гвардейцы вместе с придворным магом, поехали к замку. Поиск подходящего дома в действительно давным-давно разграбленной и заброшенной деревне, размещение, подготовка места для будущего ночлега, поездка к замку — все это заняло время и, в принципе, можно было сегодня уже никуда и не ехать, а спокойно отправиться утром. Но командиру гвардейцев шлея попала под хвост, магу под то же место попало любопытство, в итоге усеченный отряд поехал под вечер смотреть на замок.

— Скажите, — один из гвардейцев, молодой паренек с залихватски подкрученными усиками и острой бородкой, подъехал к Сарджу, — Почему вы так странно оделись?

Шефанго, действительно, в лагере переоделись из своей походной одежды — костюмы, плащи, шляпы — во что-то странное. Вязаные шапки — ну это еще можно понять, они теплые — серые мешковатые куртки с множеством карманов, серые мешковатые штаны, сапоги со шнуровкой. Выглядело это странно и откровенно неудобно, но для шефанго такая одежда явно была привычна и обычна.

— Нам предстоит исследование замка, возможно — его подземелий, возможно — столкновение с противником. Это для удобства.

— Но ведь это… некрасиво!

— В двубортном уже давно никто не воюет.

Непонятная фраза выбила гвардейца из седла, фигурально выражаясь, конечно. И пока он открывал рот, пытаясь придумать ответ, Кен шагнул на территорию, ограниченную столбиками. Сделал по ней шаг… Еще один… Зашагал смелее, остановился и обернулся:

— На нас она не действует! — прокричал он, широко разведя руками.

Сардж хлопнул себя по лбу. Потом толкнул лошадь ногами в бок и проехал мимо столбиков прямо к Кену:

— Не позорься. Это линия показывает, докуда достигает аура в момент пульсации. Сейчас ее здесь нет.

— А где она? — надулся тот, на мгновенье став похож на прежнего Кена, весельчака и балагура.

— Вон, видишь горы?

Несколькими милями дальше к востоку темнела стена невысоких каменных гор.

— Вижу.

— Вон, видишь, башни замка?

— Где… а, вижу.

— Вот примерно в километре от него и километрах в десяти отсюда.

— Тогда чего мы ждем? Поехали!

* * *

Вторая линия столбов показалась где-то через час, когда горы уже почти нависали над всадниками, а замок, выступавший из отвесной скалистой стены, был отчетливо виден. Каменный наклонный мост поднимался вдоль стены, подходя к воротам, находящимся на высоте десяти человеческих ростов. Тяжелые створки заперты, обрыв скалы, отвесно поднимающийся вверх, плавно переходит в отесанную крепостную стену с зубцами поверху и двумя башнями по краям. Остальное не видно, как будто какой-то великан взял обычный замок и вдавил его в камень гор. На самом деле вся территория замка размещена на обширной скальной площадке, невидимой снизу. Впрочем, значительная часть помещений уходила и вглубь горы.

Спутать эту границу ауры с той, которую отряд пересек ранее, было невозможно: еще не доезжая до нее кони начали беспокоиться и всхрапывать. Даже отзвуки ауры страха — и те пугали.

— Теперь-то можно заходить в ауру? — скептически спросил Кен.

— Теперь можете, — подтвердил придворный маг. Разговор велся на всеобщем, так что он понял, о чем речь, — Для верности шагов на десять в глубину. Если вы выдержите воздействие — значит, вы, скорее всего, сможете исследовать замок. Но предупреждаю — чем ближе к сосредоточию, тем сильнее воздействие.

Шефанго, на которых любое воздействие действовало одинаково, то есть — никак, отнеслись к этим словам с полнейшим безразличием.

Кен двинулся