– Да, это он, – кивнула Юэмэй. – Они называли его ключом, потому что он действительно открывает двери в пространстве и времени.

– Любые?

– Нет. Только те, что ближе всего, и в том месте… и времени можно что-то изменить.

– Не очень-то я поняла, но пока не стоит пускаться в объяснения. Дальше-то что было?

– А дальше… Если последователи моего ученика проникали в прошлое и меняли то, что не было точно предопределено Небом, то эти… европейцы… они занялись тупым грабежом. Перехватывали в море испанские корабли с золотом, разоряли могилы царей и так далее, – девочка презрительно поморщилась. – А главное – они искали людей с той же особенностью, что у меня, и истребляли их вместе с потомством. Дедушка, твой отец, был особенным. Отец особенный. Ты особенная. И мы все тоже такие. У отца дар скрытый, его почти невозможно распознать. А у дедушки и тебя явный. Потому этот… наш родственник и пришёл убивать. Его только потому и наняли, что знали – он и мать родную не пожалеет, – Юэмэй, подув на чай, немного отхлебнула. – А я так обрадовалась, когда ты дралась с ключником и сорвала с него амулет! Я сразу перенесла вас с братиком сюда, поближе к папе. В первый раз за всё время смогла перенести сама, по своей воле.

– Забавно, – Яна тоже прихлёбывала чай. – Выходит, ты нас познакомила.

– Выходит, так. Я очень захотела у тебя родиться и знала, что папа тебе понравится. Но, честное слово, не думала, что вы так полюбите друг друга.

– Разве это плохо?

– Что ты! Это же так замечательно! – воскликнула Юэмэй – снова с пылом шестилетней девочки. – Снова быть ребёнком, снова любить папу и маму, братиков и сестричку! Снова быть обыкновенным, нормальным человеком, наконец!

– Не сказала бы, что твои способности – норма.

– А я не об этом. Сойти с ума и три тысячи лет лечиться от этого очень неприятно.

– Уверена, что?..

– …лечение было успешным? – усмехнулась Юэмэй. – Уверена. Теперь я знаю, в чём была не права, и больше на эти грабли не наступлю. Тогда я погналась за богатством и высоким положением, потом творила зло, не думая о последствиях, и под конец вручила свою душу негодяю, которого вовремя не распознала. О том, что делали с моей помощью, но помимо моей воли, и упоминать не стоит, список будет длинный. Ты – дала мне второй шанс.

– Мы с отцом, ты хотела сказать.

– Сначала – именно ты. Ради тебя я совершила то, что считала невозможным. А сейчас… В этой жизни всё будет по-другому. Я вырасту, вы с папой выдадите меня замуж, у меня будут дети. Вы не только внуков, вы и правнуков дождётесь, а я всегда буду рядом с вами, потому что вы найдёте мне мужа-кузнеца. Хватит, пожила во дворце, до сих пор не расхлебала… И сестричка Сяолан, и братики вас не оставят. Один Ванька чаще в военных лагерях станет жить, чем здесь, но и он будет приезжать… Я гадала на вас. Всё так и будет, если ты не станешь искать встречи с тем иноземцем. Он из этих… – Юэмэй снова презрительно фыркнула. – Поверь, тебе не нужно к нему ходить, ни самой, ни с папой. А вот если он сам станет искать встречи с тобой, всё будет хорошо. Это значит, что я не ошиблась, и сюда придёт Кацуо.

– Кто?

– Кацуо Сугимото. Японец. Второе лицо в том… обществе, начало которому по глупости положила я сама. Если придёт он, значит, будет пытаться договориться. Ты же помнишь, все покушения на тебя срывались, а с покушающимися случались разные неприятности… Нет, нет, мамочка, это не я. Это уже твой собственный дар. Но с тем белобрысым, который уже здесь и следит за тобой, ты не справишься, потому что у него дар точно такой же, только сильнее.

– Он придёт и потребует ключ, – сказала Яна, сделав пару мелких глотков остывающего чая. – Что я ему скажу? «Извините, Кацуо-сан, но не отдам, это дело принципа»?

– Поторгуйся для правдоподобия и отдай, – криво усмехнулась девочка. – Или продай. За деньги. Это теперь просто кусок серебра. А я… я твоя дочь, я останусь с тобой, ты же знаешь.

Юэмэй не лгала. Она не пыталась ни в чём убедить мать, просто констатировала факт. Да. Три тысячи лет заточения – достаточный срок, чтобы понять настоящую цену простых истин.

Папа и мама. Братья и сестра. Подружки. Потом будут муж и собственные дети. Дом. Любимое дело.

Обычная человеческая жизнь.

Когда-то девушка по имени Чьян соблазнилась блеском императорского двора, и это в итоге обернулось чередой смертей и безобразий. Но за три тысячелетия можно либо окончательно свихнуться, либо… в самом деле прозреть и попытаться хотя бы со второй попытки прожить жизнь достойно. Если судьба дала девушке Чьян, позже ставшей гуйфэй Ли Чжу, этот самый второй шанс, глупо будет им не воспользоваться и не вернуть судьбе долг.

– Да, мама, – вздохнула Юэмэй. Ни дать ни взять, прочла мысли. Впрочем, про штангенциркуль Яна тоже ни слова не говорила. – Я и правда много задолжала судьбе. Но я всё отдам. Не стану перекладывать на детей… А папе не говори, что он прямой потомок императоров Шан, хорошо? Папа очень хороший человек, но от такого может загордиться.

– Ты мне будешь говорить о недостатках папы? – помимо воли хихикнула Яна. – Нет уж. Ни ему ничего не скажем, ни мальчишкам. Участи самозванцев никому из них не желаю. А вот как нам с тобой теперь строить отношения? Видишь ли, не все поймут, если я с тобой буду прилюдно общаться, как с ровесницей.

– А пусть это будет нашим большим-большим секретом, – улыбнулась Юэмэй, по-детски прищурившись.

– Не многовато секретов на душу населения?

– Для нас – в самый раз… Будешь ещё чай? Я заварю. Я уже в порядке.

Мать и дочь. Или две ровесницы. Или – уже подруги?

Эх, судьба, какие коленца ты иной выкидываешь… Сказать кому – не поверят.

«Если гора не идёт к Магомету… М-да».

Надо заметить, у принцессы оказалось своеобразное чувство юмора. Яна только-только начала обдумывать, в каких выражениях составить письменный отказ от прогулки на пруды с лотосами в обществе подозрительного монаха, а её высочество уже решила эту проблему. Одним махом. Чисто по-женски и вполне в китайском духе.

Доверенный слуга – дородный человек в возрасте, писклявый голос которого заставлял, может, и напрасно, подозревать в нём евнуха – торжественно зачитал письмо принцессы, в котором та обязалась оплатить известный ей заказ, а за ним из носилок последовали ещё четверо крепких слуг. Тащивших большую плоскую ёмкость, в которой что-то плескалось. По прочтении послания слуги опустили свою ношу на землю у самых ног госпожи мастера…

Таз.

С водой из пруда и плавающими в ней срезанными лотосами.

Лотосы в тазике. Браво.

Действительно, с чувством юмора у принцессы Тайпин полный порядок.

Разумеется, Яна выразила глубочайшую благодарность её высочеству. Писклявый толстяк в вычурном головном уборе с торжественным видом передал ей сложенное письмо и откланялся, оставив наедине с цветами, пока те не завяли.