Как оказалось, это было не все. Пузач приосанился и громко добавил.

— За успехи в области изучения и применения пространственной магии, — мне почудилось, что он даже хитро подмигнул, — и создании собственного артефакта без использования подручных средств, Кузнецов Максим приглашается в Башню Артефакторики.

Он про крестик, что ли? Ну да, по всему выходило, что это своего рода артефакт. Я обвел еще раз взглядом всех Менторов. Слева меня манила рукой Катя, справа улыбался Байков, а спереди стояли по большей части благородные и высокородные. Выбор, который повлияет на всю мою жизнь. Момент, в котором нельзя ошибиться. Правда, кого я тут обманываю. Я уверенно направился к Щербатому за своей белой повязкой.

Если у меня большое количество силы, то нужно уметь ею пользоваться напрямую. И лучшим вариантом для этого станет именно Башня Волшебства. Это я решил еще давно. Просто не знал, получу ли вызов. А так все сложилось самым лучшим образом.

— Куракин Александр! — повторила меж тем завуч. — Вы намерены получать ранг?

Аристократ действительно замешкался, все теребя в руках несчастный кристалл. Его, да и меня, мучал один единственный вопрос: «Как?».

— Вот ведь лепешка лошадиная, — раздался тихий голос банника со стороны правого плеча. Тот, видимо, вылез из своего убежища и укрылся заклинаниями от посторонних глаз, — стоит, зенками хлопает. Не сработает штуковина, не сработает.

— Потапыч, твоих рук дело? — тихо спросил я.

— Ну а чьих же? Кроме меня тут никто костьми ради тебя не ляжет.

— Ты подменил кристалл?

— Ты же запретил чужие вещи брать. Поэтому я просто испортил. Отколупнул чутка с одной стороны, с другой незаметно притер. Кристалл же должен нужного качества быть, иначе ничего не сработает. Ох, ты бы знал, сколько самогонки пришлось выпить с Тимофеевичем ради твоего здоровья, — со вздохом произнес он. — По-другому к кристаллу было не подобраться.

Я едва заметно улыбнулся. Вот что означали частые возлияния банника с куракинским домовым. Мое хорошее настроение не испортил даже высокородный, взявший повязку из рук Щербатого.

Больше всего я надеялся, что буду тут не один. Но Мишка, также получивший вызов во все три башни, только в отличие от меня — за безупречную учебу, пошел к ведьмакам. Зато и аристократов ждало разочарование. Здоровяка Тинеева взяли лишь в артефакторы. За что, спрашивается? Правда, вскоре я немного успокоился, со мной рядом встали Рамиль, Азамат и Вика. Уже не один буду.

— На этом распределение закончено, — сказала завуч. — Молодые люди, прошу не галдеть, осталось совсем чуть-чуть. С завтрашнего дня вы все отправляетесь домой на летние каникулы.

Поднявшийся гвалт заглушил голос завуча. Напряжение учебного года мгновенно спало. Все бегали, поздравляли друг друга, просто кричали. Тусупбаев тряс меня за плечи и орал: «Я, волшебник, пацаны! Сугейн, волшебник!». Что любопытно, многие учителя и сами не могли скрыть улыбки. Один единственный Якут подхватил постамент и ушел прочь, будто не желая быть частью общего праздника.

— Максим, ты улетаешь рано утром, — подошла Елизавета Карловна. — Мы помним твою просьбу по поводу отчима.

Я лишь кивнул, еще не вполне понимая, что значит «улетишь». Но меня тут же подхватил вихрь из друзей, унесший в сторону.

— Блин, я в какой-то момент думал, что меня вообще не вызовут! — пытаясь перекричать всех, вопил Рамиль. — На Димона посмотри, весь светится.

Байков действительно выглядел счастливым, даже немного придурковатым. А вот Мишка был нахмурен.

— Ты чего к ведьмакам пошел? — спросил его я.

— Так там интереснее, — пожал плечами Максимов.

— Ну, ребятишки, такое событие надо отметить, — вынырнул из ниоткуда банник, — настоечка у меня есть, слабенькая.

— Потапыч! — закричали мы почти одновременно.

Оставшаяся часть дня прошла сумбурно, точно мы хотели успеть все, что не успели за год учебы. Мишка зарылся в библиотеке, пытаясь выпросить несколько книг на лето. Рамиль убежал к подруге Тихоновой, поговорить «о чем-то важном». Лишь мы с Байковым остались в комнате. Димону просто некуда было идти, а мне не хотелось участвовать в вакханалии, творящийся в школе.

— Максим, я давно хотел сказать, если вдруг что случится, ты можешь рассчитывать на мою помощь, — сказал Байков.

— А что может случиться? — спросил я.

— Всякое, — задумчиво пробормотал он. И достал небольшой клочок бумаги. — Тут мои контакты. На всякий случай.

— Хорошо, — убрал я записку в пространственный карман. Там, кроме стипендиантского золота и рубашки от банника ничего не было. Руны Якута я благополучно потерял. — И еще, Димон, у меня есть незарегистрированное в классификаторе заклинание. Мы сможем сделать на его основе артефакты?

— Надо подумать, какого вида они будет. И ты знаешь, продать мы их не сможем. Откуда брать ингредиенты, опять же?

— Из школьного схрона. Сколько у тебя монет?

— Девять. И это мало.

— Столько же у Мишки. У Рамиля семь, у меня шестнадцать.

— Мальчики, к вам можно? — вместе со стуком в дверь раздался голос Зыбуниной.

— Я тогда сбегаю к страшиле, — подскочил Байков, как ужаленный. — Пригляжусь, присмотрюсь.

Я даже сообразить ничего не успел, как в комнате произошла рокировка. Обычно серьезная Катя выглядела какой-то легкомысленной и слишком радостной. Непослушные рыжие волосы растрепаны, а в глазах пляшут чертята. Я даже испугался подобного преображения.

— Максим, ты представить не можешь, как я тебе благодарна, — сказала она, подступая, как голодная лиса к попавшему в капкан зайцу.

— Да что там, мы же друзья, — сказал я первое, что пришло мне в голову.

— Друзья? — удивилась она.

— Ну да, — я почти вжался в кровать.

— Мне казалось, не только.

Катя подошла вплотную и легонько поцеловала меня. Едва наши губы коснулись, сила внутри будто сошла с ума. Да и я плохо себя контролировал. Разум умчался куда-то далеко, к самому к горизонту, откуда и подавал слабые, почти незаметные сигналы. Не знаю, каким образом я смог прервать поцелуй и унять бушующую в себе энергию, легонько отстранив Зыбунину.

— Ты прав. Еще не время, — сказала Катя, тихонько улыбаясь.

На ее лице не было ни тени смущения, хотя у меня горели даже уши. Держу пари, что сейчас весь красный. Нет, ведьма и есть ведьма.

— Возьми, — протянула она мне небольшую склянку с темно-красной жидкостью. — Один кровянник я оставила себе и сделала зелье. Оно может тебе понадобиться.

— Для чего оно?

— Выводит из организма любые яды. Зелье не до конца готово, ему бы отстояться пару месяцев. Но в случае крайней нужды… Ладно, Максим, — грустно, будто бы даже с сожалением произнесла она, — спасибо тебе еще раз. Увидимся в сентябре.