коленки и тряслись руки. У него, впрочем, тоже. А еще лоб испариной покрылся, и было видно, что он держится на одном упрямстве.

И этого упрямства ему хватило на то, чтобы заменить свою полусожженную куртку и рубашку на плащ, позаимствованный у мертвого Геттара. Затем он порылся по карманам у него и у Нику. Не найдя магфона ни у того, ни у другого, пошатываясь, направился к выходу. Я поволоклась следом. Несколько дико длинных шагов.

— Это вы сюда их сюда привезли, Алассе и эльфа? — Холин кивнул, его мотнуло. Закрыв глаза, некромант оперся о косяк, потом, цепляясь рукой за стену, добрел до окна и присел на подоконник. — Почему сюда?

— Она попросила. Иди сама.

— Куда?

— Наружу, должны же они были на чем-то сюда приехать, а то поседеем, пока будем ждать доблестных воинов света, чтоб их упыри по склепам… неважно.

Снаружи раздался какой-то неясный звук, я потянулась толкнуть дверь, но она распахнулась сама. И в холл ворвался сгусток ослепительного золотистого света. Веки обожгло, я шарахнулась к окну. Холин дернул меня к себе, и сказал что-то на Изначальной речи, кажется, или ругнулся. Я толком не разобрала — там полно одинаковых корней.

Щит я скорее почувствовала, чем увидела, в глазах так знакомо плясали радужные пятна. А потом дивный голос сказал:

— Из тени на свет, Холин. Опустите руки и уберите щиты. Это дело инквизиции.

— А вы тут каким боком?

— Прямо и непосредственно. Агент по специальным поручениям конгрегации Нодлута, Альвине Валар Эфарель.

Глава 9

— Валар? Ну-ну… Отчего не Эру? Или божественного сияния не достает?

— Ваши клиенты и то выглядят живее, а вы все туда же — хамить, — поморщился Эфарель.

Я как раз проморгалась от пятен в глазах и потому сполна оценила и не вписывающийся в декорации безупречный внешний вид, и взгляд в потолок, и скорбно поджатые губы. И сияние. Вот уж действительно — эльфийский божественный посланник.

— А мне приятно вам хамить, мне от этого лучше становится, — выдал Холин, он снова сидел на подоконнике и опирался на край оконного проема с таким видом, будто просто решил вздремнуть от нечего делать и даже глаза прикрыл. — Когда явится светлое воинство в силах тяжких? Вы по приказу, на разведку боем?

— Скорее вопреки.

— К чему тогда было регалиями трясти?

— Хиииии, — не выдержала я, съезжая по стенке на пол. Холин только покосился из-под ресниц и уголком рта дернул, а Альвине целиком переключился на меня: хватал за руки, пытался в глаза заглянуть.

— Солнышко, тебе не хорошо?

Мне было очень даже хорошо. Напряжение и пережитый страх выходили смехом. Я уворачивалась от прикосновений эльфа и старалась на него не смотреть, потому что, как взгляну так…

— Ихиии, регалии. Это почти то же, что и могущество? Только в темноте показывать?

— Срочно замуж, — резюмировал некромант.

Эфарель, убедившись, что ничего страшного со мной не происходит, отошел полюбоваться на нашу с Ясеном работу — композицию из двух тел. Мертвый Нику не вызывал никаких эмоций, смотреть на Геттара было больно. Когда Холин взял плащ, он прикрыл его лицо остатками своей рубашки, но я прекрасно помнила распахнутые глаза и застывшее в них удивление. Дурак малолетний…

Не смей себя винить

Я посмотрела на Холина. Эфарель прав, выглядел он так, что влегкую за упыря сойдет. Нас вообще спасать собираются?

— Холин, это же не вы их?…

— Нет.

— И не прикасались?

— Каюсь, было.

— Зря, теперь на вас подумают. Я так понимаю, ваш брат… ушел?

— На меня в любом случае подумают, а вот с Ясеном могут быть варианты. Поле “печати порога” было еще активно, когда он туда сиганул. Так что…

И мне подумалось, что стоило бы отвести злобного братца туда, куда он так рвался, а потом запереть проход, чтоб наверняка, но умные мысли приходят в мою голову уже совсем-совсем после того, как поработала дурь.

— Интуиция, — поправил меня Холин. Ему стало чуть получше, потому что я попросила дом немного поделиться. — Он бы все равно тебя не отпустил.

Некромант прислушивался к чему-то снаружи.

— Ведь это вы взяли планшет. Верните, — потребовала я.

— У меня его нет.

— Спустили в канализацию?

— Отправил магпочтой советнику Ливиу. Эфарель, — эльф прервал свои действия по изучению места преступления, выпрямился и приподнял идеальную бровь знаком вопроса, — может изобразите сочувствие и вызовете мне целителя? Или наши отношения вышли на новый уровень, и вы, чтоб рук не марать, с удовольствием понаблюдаете, как я в муках издохну сам?

— Последнее маловероятно, но здесь связи с магнетом нет. Поэтому я еще какое-то время поупиваюсь вашими страданиями. — И все это с совершенно непередаваемым выражением превосходства на лице, потом помолчал и снисходительно добавил: — Могу поделиться силой. Вы же на четверть эльф.

Холин даже глаза открыл и выпрямился.

— Знаете, Эфарель, мне не настолько плохо. И… стажер Ливиу, прекратите воображать скабрезности про куратора. Мне анекдота про тандем хватило.

У Эфареля вытянулось лицо и уши порозовели. Я усиленно старалась не смеяться.

А потом что-то хлопнуло, мерзко, на грани слышимости зазвенело, и дом наводнился кучей народа в форме: бордовых и алых мантиях инквизиции и черных и темно-синих мундирах надзора. Я рефлекторно прижалась к Холину, встав впереди него и схватив за запястье. Некромант был горячий, как печка, и пульс частил. Но он умудрился ловко сменить дислокацию, отчего теперь уже я была позади, и показал мне сложенные щепотью пальцы с оттопыренными мизинцем — активационный жест “молчанки”.

— Холин, — поприветствовал представитель “светлого воинства”.

— Арен-Тан. Как добрались?

Инквизитор поморщился, как от зубной боли. И я его где-то понимала, чтобы переварить Холина не в настроении, нужна цистерна терпения. Или пофигизма. Или приказ главы конгрегации.

— Ваших рук дело? — поинтересовался он, кивнув на тела, которые уже упаковали и выносили прочь.

— Мой ответ что-то решит?

— Для протокола, Холин.

— Тогда нет.

— Где ваш брат?

— И его нет. Поищите за порогом или можете подождать до следующего сопряжения и спросить у темных фей.

— Вы?

— Мы, — согласился Холин. — Но у нас, с мисс Ливиу, относительно друг друга самоотвод.

— Есть другие свидетели?

— Даллине Фалмарель, восставший не-мертвый, Францеска Хасин, поднятая не-живая. Только