– Я уже трижды отец, – как бы оправдываясь, буркнул Данист.

– Ну и что? Беда в том, что ты не думаешь о детях. Если бы ты думал о них, то не думал бы о мести. А ты все – месть и месть. Это же – удел слабых! Месть только порождает месть! – Как на уроке, Лу зашептала очередные азбучные истины. – Образумься, милый.

– Ради всего святого, дорогая, брось дурацкие проповеди. Они мне уже изрядно осточертели! – раздраженно ответил Данист, резко отстраняясь от женщины, всем телом прижавшейся к нему.

«Удивительная штука, – мелькнуло в голове, – даже самые любящие и близкие люди вдруг в какой-то момент теряют нити взаимопонимания. И чем дольше и теснее они общаются в одном пространстве, тем непреодолимее становится пропасть между ними».

Денис вспомнил найденную в Интернете сентенцию, что настоящая страсть живет у влюбленной пары максимум восемнадцать месяцев, а потом удовлетворенная сексом плоть постепенно остывает и, в лучшем случае, в отношениях остаются лишь взаимоуважение, благодарность, супружеский долг, наконец.

Видимо, действительно, страстно влюбленным натурам порой необходима разлука, чтобы освежить свои чувства и потом сблизиться вновь… Может, и им пора расстаться? Хотя бы на время? Увы, весна не может длиться вечно. В природном календаре есть еще и осень. Как там поется в песне? «У природы нет плохой погоды»? Чушь! Есть! На то она и погода!

Данист исподлобья взглянул на Лу-Гайде и в полной мере осознал, что только что в очередной раз незаслуженно обидел ее и даже не попытался извиниться.

«А сколько еще людей ты обидел? Вспомни!» – Все тот же вкрадчивый голос вновь достиг его сознания.

Ну как объяснить этому голосу, что творится сейчас в душе? Как дать этому всезнайке понять, что, роясь в потайных «закромах» своего болезненного состояния, он все чаще ощущает себя не человеком, а беспомощным мотыльком, которому оторвали крылышки. Вроде бы жив, а взлететь уже не может.

– Денис, я так больше не могу! Я поняла, что не нужна тебе. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить… – словно почувствовав настроение возлюбленного, со слезами на глазах воскликнула Лу-Гайде и снова обняла Дениса.

– Не говори глупостей! – поспешил возразить Данист, хотя внутренне был готов к такому повороту в их очередном ночном диалоге.

– Ладно, тогда я постараюсь говорить умности… – вяло улыбнулась Лу-Гайде. – Я же отлично понимаю, что творится сейчас с тобой. Тебе нужен покой, а телу движение.

– Опять ты за свое?! Опять покой?!

– Пойми, Денис, нам просто необходимо найти какой-то выход из создавшегося положения. Дальше так не может продолжаться… Ты что, действительно не понимаешь, какая над тобой нависла угроза?

– Разъясни, если ты такая умная, – криво ухмыльнулся Данист, поглаживая бороду.

Теперь их роли поменялись. Учительницей стала она. А он – там, на последней парте.

– Опасность более чем реальна, – усевшись рядом в плетеное кресло, тяжело вздохнула китаянка. – Я чувствую, что наверняка все уже знают о твоем чудесном воскрешении. И Бессмертнов догадался, кто открыл на него охоту. Линович тоже в курсе. Ты говорил, что Макс трус, каких мало… Допустим… Но ведь трусость – мать жестокости. Пойми, милый, Дениса Даниста давно уже не существует, а Дениса Дантесова еще не существует. Очень удобная точка отсчета. Сейчас твоя смерть – нет, не мистификация, а реальная – на руку всем, включая и этого твоего одиозного союзника-убийцу Глушко. Ты ж ему заплатил баснословные деньги! И теперь ты для него уже не выгодный «заказчик», а просто опасный свидетель злодеяний…

«А ведь Лу опять права! – невольно подумал Денис. – Такие люди бровью не поведут, чтобы уничтожить его и второй раз. И, вполне возможно, тот же обаятельный Юрий Нилович уже участвует в этой подлянке. То-то куда-то испарился. Киллер – он и есть киллер! История не знает еще палачей, которых бы мучила совесть. Сколько зверств и кровавых расправ убийцы в военной форме оправдывали избитой фразой, мол, я солдат и исполняю приказ?!»

– Ну и какой же у нас выход? Что ты предлагаешь? – отрешенно глядя в небесную высь, спросил Данист, словно боясь встретиться взглядом с Лу.

– Искать защиты у объекта твоей мести… – выпалила женщина и сама испугалась сказанного. Она упала на колени перед Данистом. – Тебе надо раскрыться и искать с ним контакта. Другого выхода нет.

По всему было видно, что это неожиданное предложение китаянка уже давно и тщательно обдумала.

– Ты хочешь, чтобы я всплыл на поверхность и меня снова отправили в зону?! Что за абсурдные мысли приходят тебе в голову!? – Денис кипел от возмущения.

– Нет, я почему-то уверена, этого не произойдет!

Слушая Лу-Гайде, Данист подумал, что, в сущности, та предлагает реальный выход из положения. Мерзкий выход, наверное, для него неприемлемый, но реальный. А вдруг ничего другого не останется?

– Вот что, дорогая, я забыл тебя предупредить, что завтра лечу в Тель-Авив. Там у меня важная встреча. Как вернусь, еще раз обсудим, – без всякого перехода сообщил он.

– С кем? – поджала губки Лу.

– Много будешь знать, скоро состаришься. Могу успокоить, это не Линович. У тебя же особая «любовь» к нему. О встрече с ним ты будешь оповещена персонально.

Несмотря на яростные протесты Лу, он еще раз терпеливо объяснил ей необходимость встречи неистребимым желанием расставить, наконец, все точки над «i» в истории своего падения. Одно дело косвенные улики, подозрения, всякие домыслы, а совсем другое – оказаться «глаза в глаза» с непосредственным участником, а скорее, виновником трагических для него событий.

…Прилетев в Тель-Авив рано утром, он бросил сумку в комнате хостела, вышел намеренно раньше назначенного часа и медленно побрел по берегу, изредка оглядываясь по сторонам. Что делать? Привычка с некоторых пор. Но вокруг ничего, помимо уныло надвигающихся с моря мрачных туч, не заметил. Правда, слева вдали, в морской дымке, виднелся мыс с силуэтами строений древней Яффы, старинного города, когда-то очень нравившегося Данисту. Но сейчас ему было не до красот, тем более мало чем напоминающих пейзажи лазурного Красного моря близ Эйлата.

Долгие пять лет Данист ждал этого часа. И вот сейчас, наконец, должен наступить момент истины. Правда ли то, что поведал ему Безлин? Или, как всегда, интриговал против всех?

«Все в этом мире ложь и суета, – мрачно нахмурив брови, размышлял Денис в преддверии встречи. – Почему человек, рождаясь с невинной, чистой и непорочной душой, не может сохранить по жизни это первозданное целомудрие, дарованное Богом? Откуда же в нас с годами появляются жадность, подлость, коварство, зависть, мстительность, жестокость? Почему никто из бывших друзей и соратников так и не протянул ему руку помощи, когда ему было особенно тяжело? Почему?! Почему?! Почему?! Можно свихнуться от этой игры в „почемучку“. С такими персонами, как Бессмертнов и компания, все более или менее ясно, но с друзьями, наоборот, гораздо сложнее. Любое коварство врага менее опасно, чем предательство друзей! Хотя существуют ли на самом деле, настоящие друзья?! Неужели для биологической особи, называющей себя венцом природы, превыше всего – совести, чести и любви – тот же самый животный инстинкт самосохранения, который присущ всем тварям божьим? Неужели человек так навсегда останется рабом всех смертных грехов?!»