– Как жалко, что Рыжик у нас не гипнотизёр! – раздался за спиной голос Илоны. – Ты, наверное, просто завидуешь Константину?

– С чего это? – надулся я.

– Опять тебя отшили, увы и ах! А обладай ты способностями Константина, признайся, что бы ты сейчас приказал нашей Стелле? Только честно!

– Ничего.

– Точно, красавчик?

– Точно. Никогда не имел желания управлять людьми как марионетками. Да я… я лучше умру, чем буду таким заниматься!

– Боже праведный, какой самоотверженный альтруизм! – томно муркнула Илона. Сев за стол напротив меня, она вся подалась вперёд, демонстрируя мне свою грудь, едва не вываливающуюся из выреза розового шёлкового халата. – А вот я, не буду скрывать, использовала бы против тебя гипнотические чары, если бы они у меня были…

– Где Ян? – строго спросил я.

Едва услышав имя супруга, Илона скуксилась:

– Весьма неприлично с твоей стороны напоминать мне о моём статусе.

– Кто бы тут говорил о приличии.

– Ладно, дружочек, проехали, – она фыркнула и плотнее запахнула халат. – Я слышала краем ушка, что сегодня у нас на завтрак четвёртая отрицательная. Ням‑ням…

Илона полезла в холодильник и принялась перекапывать пакеты с кровью, а я хотел было уже уйти с кухни, но обернулся и вдруг замер как вкопанный.

– Я готова, – хитро улыбнулась мне, стоя в дверном проёме, Стелла. Теперь она была уже не в домашней одежде, а в лёгком и очень коротком платьице с кокетливыми кружевами. – Куда мы там хотели? В кино?..

– Эй, Константин! – наигранно громко крикнула Илона. – Срочно иди сюда! Тут у тебя эти двое так и не вернулись из гипноза!..

* * *

Москва вечером воскресенья встретила нас ливнями. Ни у меня, ни у Стеллы зонта не оказалось, поэтому я безжалостно пожертвовал своим пиджаком, чтобы довести её до подъезда. Когда мы встали под козырьком – оба всё равно мокрые – она, смотря куда‑то вбок, на лужи, по которым плыли пузыри, проговорила:

– Надеюсь… за эту неделю… Надеюсь, всё будет хорошо. Ты только не выключай телефон.

– Не буду, – мотнул головой я. – Да и спать мне некогда. Ещё много всего нужно разузнать. Кстати, а могу я переименовать тебя в записной книжке твоим настоящим именем?

– Разумеется нет. И называть меня так нельзя.

– Почему?

– Потому что той девочки больше нет. Она умерла.

– Я понимаю. Там, в той прошлой жизни, было слишком много страха и боли. Так много, что проще похоронить её заживо.

– Какая разница, пусть даже и так. Зачем туда лезть? Хочешь сделать мне больно?

– Нет конечно! Просто… – я склонился к её уху и прошептал чуть слышно. – Просто мне кажется, что я её люблю!

– Глупый!.. – она отскочила на шаг назад, склонила голову набок, а потом вдруг спросила с издёвкой. – И как тебе это – любить мёртвую?

Вместо ответа я снова шагнул к ней и приблизился губами к её правой щеке. Хотел поцеловать, но Стелла отстранилась. Может быть, случайно?.. Нет, увы, и левая щека, едва я потянулся к ней, от меня увернулась.

– Ну хорошо, – я хмыкнул, опустив голову. – Понял. Поздно уже. Побегу.

Я коснулся на прощание её плеча и вынырнул из‑под козырька навстречу дождю. Даже не накинул пиджак, а зря – хотя машина и стояла перед подъездом, моя рубашка всё равно за пару секунд промокла насквозь. А может это и неплохо. Немного охлажусь.

Как удивительно всё перемешалось в этой истории – думал я по пути домой. Мёртвые на самом деле оказываются живыми, а живые, наоборот – мёртвыми.

Эх, что же я опять наделал! Куда я постоянно тороплюсь?! Напугал её, наверное, а может и разозлил. Но на этом месте внутренний голос услужливо подсказал мне, что в моей ситуации промедление ещё опаснее. Кто знает, проснусь ли я завтра. И, тем более, доживу ли до пятницы. Нет, все вставшие комом в горле слова нужно было сказать сейчас, а если умирать – так со спокойной душой.

В какой‑то момент ливень стал таким сильным, что даже дворники, работавшие на полную катушку, с ним не справлялись. Встав у тротуара на аварийке, я откинулся на спинку кресла, положил голову на подголовник и закрыл глаза. Дальше ехать было, объективно говоря, невозможно. Придётся переждать, пока дождь успокоится. И я вместе с ним…

А вот серого нахохлившегося голубя, который слетел с крыши на её подоконник, ни дождь, ни человеческие эмоции совсем не пугали. Он деловито расхаживал туда‑сюда, вытягивая шею и заглядывая через окно внутрь. Стелла сидела за столом в своей комнате, с мобильным телефоном в руках. А на экране было, кто бы мог подумать, моё фото, открытое из списка контактов. Возможно, она хочет удалить мой номер? Или занести его в блэк‑лист?.. Голубь, поворачивая голову