водами с Седовласых гор, носивших некогда пышную корону снегов.

Чтобы не навлечь беду на Нинуру, они двигались только ночами и обходили селения. Когда на дороге появлялись путешественники, они находили укрытие, и Тунува засыпала, видя во сне Эсбар.

Эсбар поворачивалась спиной к плачущей и молящей ее Сию. Эсбар подавала Анайсо чашу с ядом. Каждый раз Тунува просыпалась холоднее камня, и ей хотелось встряхнуться.

Эти сны проросли из ее тревоги. Много лет между ними не случалось столь резких размолвок. Впервые за три десятилетия каждая выбрала свою дорогу.

Тревожила ее и погода. Тунува никогда не видела снегопадов так далеко на юге, а в последние несколько дней среди дождевых капель мелькали снежинки. Небо оставалось сумрачно-темным, солнце в дымке походило на слепое бельмо.

Вскоре их проселок влился в шафрановую дорогу. Лиственные чащи и пышные долины уступили место красной земле. Каждую весну эти земли окрашивались лиловыми цветами крокусов, воздух насыщался запахами меда и сена. Сейчас на месте цветов остались лишь зеленые кочки, лишенные драгоценного наряда.

Тунува спешила. К утру они добрались до тракта Сутту – широкой дороги, протянувшейся от Нзены до южных окраин Лазии. Путницы отдохнули в дупле дерева и со звездами снова вышли в путь.

Не пройдя и лиги, Нинуру остановилась, принюхалась. Сбежав по откосу через пальмовую рощу, она вынесла Тунуву к растрескавшемуся берегу знакомого озерца, от которого теперь осталась мутная лужа. Здесь они нашли слинявшую шерсть ихневмона, кострище и два грязных подгузника. Видно, Сию не рискнула тратить время на стирку.

Тунува задавила в себе недобрые предчувствия. Сию понятия не имела об уходе за младенцем, только кормить научилась, а Лукири плохо брала грудь.

«Молю тебя, Мать, дай мне их найти!»

Нинуру прямиком вернулась на дорогу. Тунува все посматривала в небо, ожидая увидеть распростертые крылья.

По обтесанному булыжнику тракта двигаться стало легче. В тот день, когда дождь перестал, Тунува, промокшая и измотанная, высмотрела блеск солнца на водах реки Гедунью. Вдоль ее северного берега протянулся Буято, отмечая конец дороги. Чуть ниже по течению русло в последний раз расходилось, двумя длинными ветвями сбегая к морю.

Тунува прикрыла ладонью глаза. На дальнем берегу стоял красноватый утес, граница долины Радостных. За ним лежала республика Карментум, граничившая с бесконечными белыми солончаками Эрии, где изведанный мир уходил в неизвестность.

– Они там? – спросила она ихневмона.

Нинуру понюхала воздух.

– Были там, – определила она. – Запах еще силен.

На сей раз они решились войти в селение днем. Пересекать долину Радостных ночью было опасно даже для магички с ихневмоном.

Буято, маленький и шумный рыбацкий городок, строился по обычаю таано. Дома из обожженных на солнце кирпичей красили в белый цвет, крыши крыли речным тростником. На Нинуру не уставали глазеть. Одна храбрая девочка подошла ее погладить – Нинуру стерпела. Тунуве привиделась пятилетняя Сию, впервые увидевшая слепого щенка, который останется с ней на всю жизнь.

Нинуру отошла полакать воды на отмели, и завороженная детвора потянулась за ней. Тунува, приглядывая за ними одним глазком, двинулась к рынку у реки. Она не думала, что кто-то попробует обидеть Нинуру – таано издавна считали ихневмонов священными животными, – но чувствовала, что надо торопиться.

Урожай в этом году выдался скудным, но здесь, у реки, в изобилии торговали свежевыловленной рыбой. Тунува закупила провизии, сколько могла унести, и чистого полотна. Она узнала тянущую боль в животе. Запеленавшись в отхожем месте от бедер до талии, она пошла на сладкий аромат, который вывел ее в священный сад, где в тишине и спокойствии пышно цвели самые стойкие растения.

Плодовод стоял на коленях под персиковым деревом. Должно быть, его доставили из торговавшего с Востоком Эрсира. Если Сию сохранила в себе хоть крупицу веры, она должна была помолиться здесь перед уходом в Карментум.

У самой стены сада Тунува стянула запыленные сапоги и умыла лицо в фонтане. Услышав ее шаги по траве, плодовод обернулся. Он был одет в тапу – красное древесное волокно на морщинистой черной коже, а на голове носил венчик из медных листьев.

– Сочных и здоровых плодов этой лозе, – на лазийском приветствовала его Тунува.

– Крепких и цельных корней, – по многовековому обычаю ответил он. – Чем могу помочь тебе, путница?

– Я ищу родственницу. Ты не видел здесь молодой женщины с ребенком?

– Видел многих. Здесь единственный на сотни лиг брод через реку. Но не у каждой есть ихневмон. – Плодовод одарил восхищенным взглядом пристроившую голову на садовую оградку Нинуру. – Я в детстве видел одного в горах Улумы. Красавица!

– Правда, – согласилась Тунува. – Когда была здесь та женщина?

– Вчера вечером. Как я понял, она собиралась уйти до рассвета.

Должно быть, Сию стянула деньги у распоряжавшегося сундуками Балага. Тот будет ворчать не одну неделю.

– Она показалась тебе здоровой? – страшась ответа, спросила Тунува. – А ребенок?

– Она выглядела усталой, ослабевшей. И ребенок был неспокоен.

Тунува уже собралась уходить, когда садовник окликнул ее:

– Погоди, путница. – Он сорвал с ветки персик и протянул ей. – Да будет с тобой божественная сила.

– Спасибо тебе.

Вернувшись к Нинуру, она надкусила плод – сладкий, и кожица мягкая, как поцелуй.

На дружбу реки Гедунью полагаться не стоило. Чаще всего через нее переправлялись ходившими ежечасно баржами, избегая иглозубов и коварных течений. Тунува не могла дожидаться следующего парома. Она привязала себя к Нинуру, и та, понюхав воду, ступила на мелководье. Ихневмоны были сильными пловцами, и все же Тунува настороженно следила за рекой. Вода была глубже и холодней, чем в обычные зимы.

– Тунува!

Нинуру, взлаяв, повернула назад. Тунува увидела в толпе на набережной Канту – босую, в полотняном платье. Женщина сбежала по ступеням на полоску песка.

– Шуточки Малага!.. – Тунува повернулась в седле к ней лицом. – Канта, как ты здесь оказалась?

– Денаг с Хидат беспокоились, что ты ушла одна. Я предложила тебя догнать. – Канта вошла в воду. – Они позволили мне взять ничейного ихневмона. Я отослала его домой.

– А у Эсбар ты отпросилась?

– Мне показалось, настоятельница слишком занята, – Канта лукаво взглянула на нее, – а я еще не получила места в обители и решила, что в моей воле уйти, как пришла.

– Напрасно ты так решила. Обитель – тайна, – устало вздохнула Тунува. – Пришельцам извне никогда не дозволяют в одиночку покидать долину. Возможно, ты спалила надежду стать одной из нас.

– Но теперь я не одна. – Канта, потянувшись к Нинуру, почти до пояса погрузилась в воду. – Тунува, прошу тебя. Кроме покойной настоятельницы, меня только ты принимала по-хорошему. Я хотела отплатить тебе за доброту.

Она уцепилась за седло:

– Я знаю Карментум. Позволь быть твоей проводницей.

– Ты даже не понимаешь, что я ищу.

– Догадываюсь, – немного тише ответила Канта. – Сию сбежала?

Тунува отвела взгляд.

– Карментум пожирает тех, кто слепо входит в его ворота. Тебе нельзя будет взять с собой Нинуру, – предостерегла Канта.

В своей решимости остановить Сию Тунува почти не