Он лукавил. Восстановление после приступа занимало около суток, но сейчас времени на то, чтобы разлеживаться у него не было. Взгляд Пизона красноречиво свидетельствовал о том, что это ему прекрасно известно.

— Диспозиция? — в попытке перевести тему спросил Гай, одновременно обращаясь ко всем, и ни к кому конкретно.

Сработало.

— Пока не понятно, — Бальб неуверенно потер шею, — Там, внизу, Калавий месится со Вторым Августовым. Как закончат — посмотрим.

До того, как железный кулак, сжавший сердце, разжался, Гай даже не осознавал его наличия.

Мысли разбегались во все стороны. Пытаясь привести их в порядок, он потер чугунную голову:

— Стоп-стоп-стоп. А теперь еще раз и с самого начала. Как вы вообще узнали? Что происходит?

Не успел Бальб и рта открыть, как за спиной у него раздались спешные шаги, а затем кто-то прокричал, перебивая его так и не начавшийся рассказ:

— Бальб! Бальб, мы их сделали! Только, ради всех богов, не пускай сюда Квинкцию. Там какой-то парень грохнул мальчишку, боюсь, она его за это прибьет.

Голос казался смутно знакомым.

— Что значит “грохнул мальчишку”? — сорвалось с губ Гая быстрее, чем он успел осознать, что собирается что-то сказать.

Они что, убили Октавия?!

Бальб дернулся, обернулся — и Гай наконец смог разглядеть говорившего.

— Калавий, что значит “грохнул мальчишку”?! — уже тверже повторил он.

Железная хватка снова сомкнулась вокруг сердца без единого шанса когда-либо разомкнуться.

— То и значит. Грохнул. Совсем. Насмерть. Вон он лежит, — Калавий легкомысленно махнул окровавленной рукой куда-то назад, — Не веришь мне — сам пойди посмотри.

Дальше Гай его не слушал. Силы внезапно вернулись. Ростры перестали пытаться уйти из-под ног. Без особого труда он вывернулся из хватки Пизона и пошел в указанном направлении. Легионеры расступились перед ним, пропуская. Никто больше не загораживал обзор — и Гай сразу увидел его.

Тело.

Еще одна могила на его личном кладбище.

Над телом стоял молодой мальчишка-легионер. Тот самый, который узнал его утром.

— Это ты сделал? — хрипло спросил Гай, одним взглядом указывая на тело.

Легионер вздрогнул. Взгляд его испуганных глаз уперся в Гая.

— Я… — спустя несколько бесконечно долгих секунд отозвался он, — Он хотел, чтобы мы тебя убили! Как еще я мог поступить?!

Гай схватился за голову:

— Так. Ладно. Разберемся. Давай так. Это не ты. Ты никого не видел, ничего не слышал и не знаешь. Этого должно хватить, но, если вдруг кому-то приспичит распутать этот клубок, можешь рассчитывать на мою защиту в суде. Вывернем в самозащиту как-нибудь. Договорились?

Легионеру понадобилось несколько минут на раздумья перед тем, как кивнуть.

— Тогда пойдем, — стараясь не смотреть на тело внизу, Гай криво улыбнулся и похлопал легионера по плечу, — Все хорошо. Успокойся. Тебя как зовут?

— Эраний. Публий Эраний.

— Пойдем, Эраний, — повторил Гай.

Каждое движение и слово гулом отдавалось в мутной голове.

Под рострами, на форуме, творилось форменное безумие. Сходка превратилась в побоище без цели и смысла словно по щелчку пальцев — и остановить это не представлялось возможным. Не в его текущем состоянии. Мысли путались в плотной пелене, что заволакивала сознание, оставляя после себя только неприятное послевкусие.

Заметив его состояние, Бальб быстро сориентировался и взял эту задачу на себя. Спустя несколько мгновений его голос пронесся над людским морем, а Пизон увлек всех остальных за собой вниз.

Прилив сил подошел к концу вместе с лестницей, ведущей с ростр вниз. Гай остановился, махнул рукой, и сел на нижнюю ступеньку. Земля тут же успокоилась и зафиксировалась.

— Сейчас, — сказал он, — Сейчас.

Кого он больше пытался убедить, себя или других, он не знал и сам. Рука скользнула в карман и нащупала там мятую картонную пачку.

Кальпурния села рядом с ним. Обеспокоенность на ее лице быстро сменилась удивлением, стоило ему вытрясти сигарету из пачки.

— Гай, что это у тебя? — спросила она.

— Сигареты, — пожал плечами он.

— Ты с ума что ли сошел? — неожиданный вопрос на английском заставил его вздрогнуть и оглянуться.

Мария, девчонка из группы высадки, как-то оказалась рядом с Калавием. За то время, что он провел в темном сыром подвале она успела сменить форму связиста на столлу, и теперь, если бы он не знал ее в лицо, ему бы ни за что не удалось отличить ее от любой другой местной матроны.

— Э-э-э… — протянул Гай. Вопросов стало настолько много, что выбрать один из них просто не представлялось возможным.

— Ты только что чуть не умер! Добить себя хочешь?

Мария быстро пересекла разделявшее их расстояние и попыталась было отобрать его сигарету, но он с легкостью остановил ее порыв свободной рукой.

— Все нормально, успокойся, — твердо сказал он, — У меня аневризма головного мозга, уже несколько лет как. Ничего страшного, — словно в подтверждение своих слов, он затянулся.

Ничего не произошло.

— Видишь? — он продемонстрировал Марии сигарету и криво усмехнулся.

В молчаливом ошеломлении, остальные наблюдали за их перепалкой, но не вмешивались. К сожалению, эта идиллия продлилась недолго. Первой отмерла Кальпурния.

— Гай, ты сейчас на каком языке говорил? — спросила она, на мгновение выбивая у него землю из-под ног.

До того, как она об этом сказала, он даже не понимал, что автоматически перешел на английский.

Первая брешь была пробита — и теперь поток вопросов было не остановить. Ну что ж, он знал, что этот момент наступит, рано или поздно.

Сигарета медленно тлела в руках. Где-то сзади, на рострах, Бальб отчаянно пытался призвать толпу к порядку, но здесь, внизу, стояла гробовая тишина. Удивление на лицах окружающих уже давно сменилось недоверием, и вряд ли это было удивительным. Его история была похожа на плохой фантастический фильм, а никто из присутствовавших, кроме Марии, даже не знал, что это такое.

Он затянулся еще раз. Один окурок уже валялся под ногами, и вторая сигарета тоже подходила к концу, но ни конца, ни края этому странному допросу видно не было.

— Гай, постой, — наконец нарушила тишину Кальпурния, — Это же невозможно!

Сдержать рвущийся наружу нервный смех на этот раз не удалось.

— Чего я такого смешного сказала? — нахмурившись, спросила Кальпурния. В глазах остальных читался тот же, даром, что не озвученный, вопрос.

— Да нет, ничего, — он неопределенно махнул рукой, — Просто, знаешь, я уже участвовал в этом разговоре. Только с другой стороны.

Голос Бальба сзади смолк, а шум толпы — нет. Не к добру.

Кальпурния выглядела настолько скептично, насколько это в принципе было возможно:

— То есть ты хочешь, чтобы мы вот так вот просто поверили в то, что четыре года назад ты каким-то невероятным образом перенесся на две