это муть какая-то, эх была, не была" — получилось ли? "Держать слово, я вчера обманул соседку что приду помочь подмести порог, дед узнает по шее настучит, исправлюсь" — я всё ещё стараюсь быть лучше чем есть. И последнее, что тут, а ну да, моё любимое, то в чём я полный профан, — "Стать самым надёжным защитником семьи, друзей и кого-нибудь ещё не помню, что там деда говорил. Думаю равных мне в надежности не будет. Мои солдатики не жалуются, я всегда побеждаю".

Достал из куртки зажигалку и поднёс к ней листок. Сжигать то, что связывало меня с дедом, оказалось делом не простым. Словно через этот листик мы всё ещё можем быть рядом, говорить, смеяться, порой ругаться и даже дурачиться.

— Ну что дед как мне поступить? Дай знак!

Скорее всего, я сошёл с ума, разговариваю сам с собой, грущу, рыдаю как девчонка. Внезапно поднялся ветер, его быть не должно, я специально перед входом смотрел погоду. Огонь, горящий из зажигалки, тронул лист бумаги, и неожиданно для себя я улыбнулся.

— Значит, ты решил сжечь его? Жаль не могу послушать твои наставления, уверен, ты бы на меня наорал, как следует. — Встал я с лавочки дотронулся до памятника, положил на него догорающую бумагу и продолжил, — её зовут Дарья, и она самая лучшая! Дед она никогда не простит меня.

Как будто в протест с гранитного памятника слетели остатки пепла, и я снова улыбнулся, гладя нежную поверхность.

— Значит одобряешь? Молчишь? Ну ладно! Спасибо дед, даже оттуда ты помогаешь мне, а теперь помоги вернуть мою любимую.

Уже в машине мне пришла невероятная мысль съездить к отцу и обсудить то о чём мы так долго молчали.

Глава 21

Семейное собрание

Пришло время взрослеть по-настоящему! Взрослый человек — не тот, кто курит, пьёт и принимает всякую дрянь. Быть взрослым означает стать ответственным, принимать взвешенные решения, принимать последствия этих решений, говорить от своего имени. Порой людям и в сорок лет тяжело повзрослеть, а иным приходится в пятнадцать лет становиться зрелыми, и не потому что они такие супер умные, нет! Иногда у человека элементарно нет другого выхода. Я думал, что достаточно повзрослел, думал, могу позволять себе лишнего, раз живу самостоятельно, но это иллюзия. Никогда я не жил сам, всегда рядом со мной в ногу шёл отец, мать, бабушка и дедушка. Пусть последние находились лишь в моём сердце, однако их присутствие я чувствовал всегда, именно из-за них я никогда не сдавался.

Я должен решить все свои проблемы в голове, а потом разобраться с Дашей. По-другому не получится, если не привести мысли в порядок я обречён потеряться. Не хочу стать таким как отец. Он всегда думает в первую очередь о бизнесе и деньгах, а уж потом о семье. У нас всё будет иначе, я постараюсь измениться. Говорят, люди не меняются, а я переломлю себя, даже если придётся уничтожить свою личность. Изменюсь и точка! У меня нет выбора, я запрещаю себе такую роскошь! Евгений Бекетов станет лучшей версией себя, и Дарья убедиться в моей искренности, заставлю её поверить.

Достав телефон из кармана джинс, я набрал номер матери. Мы давно не разговаривали, около года точно. Я не звонил, потому что не хотел, а причину, по которой она никак не проявляла себя, не знаю. Возможно мама того же мнения что и папа. Однако как бы нам всем не было трудно, надо переговорить.

Гудки казались бесконечными, и я подумал, может она вообще мне не ответит, однако намучив меня, соизволила взять трубку.

— Привет ма, — обыденно поздоровался я.

— Здравствуй, — ответила мама, выдержав паузу в несколько секунд.

Неужели успела удалить мой номер? Не узнала? Ну и родаки у меня высший пилотаж.

— Я могу за тобой заехать?

Уважаемая родительница снова замолчала, раздумывала.

— Мама приём!

— Что? — оживилась она, — зачем тебе заезжать ко мне сынок?

— Надо поговорить, для меня это важно, удели мне максимум полчаса, большего не потребую.

Снова молчок, да она издевается.

— Мам? — громче позвал я.

— Я тебя слушаю, — уверенно произнесла мать, и послышался глубокий вздох, — твой отец будет против.

— Он тоже будет на встрече, нам надо обсудить всё "дружной" семьёй, — иронично пояснил я.

— Мальчик мой, я не смогу.

Вот только этого мне не хватало, я что часто её о чём-то прошу? Единственному сыну не может сделать одолжение. Тоже мне мать! Не дать не взять!

— Почему?

— Женя не заставляй меня рассказывать тебе, — устало попросила мама, и снова вздохнула. — Мне будет тяжело выйти из дома.

Что-то в её голосе меня напрягло. С чего бы моя мать, не сможет выйти? Всегда была свободной, неужто мужика абьюзера нашла? Если так, отец узнал бы первым и прискакал с боевым кличем по поводу того что моя мать скажем помягче: слаба на передок. Ненавижу его за это. Всегда первый изменял своим жёнам, которых у него насчитывалось уже четыре, но виноватыми выставлял их.

— Мам, я сейчас еду к тебе, поговорим дома, — и я сбросил. Знал, она начнёт меня отговаривать.

По дороге за город мама звонила ещё раза три, но я игнорировал её. Пока ехал, набрал и отцу. До того как до президента не дозвонился. Но был у меня туз в рукаве, его секретарь. Молодая амбициозная девица, желавшая увести отца из семьи, но тот уже два года держится. Возможно, она просто не в его вкусе или он пока что любит мать Арины. В любом случае набрав номер охотницы до чужих денежек, я почти сразу услышал её нежный голосок.

— Евгений Владимирович, чем могу помочь?

Вот уж кто точно не удалил мой номер. Стыдно признаться, но я с ней спал, и она даже рассчитывала на отношения, пришлось сразу дать ей понять кто мы друг другу. Я был ловеласом даже в девятом классе. Но то дело минувших дней, проехали, забыли.

— Мне нужно поговорить с отцом, — без приветствий и лишних слов начал я.

— Владимир Степанович в данный момент находится на совещании, вряд ли получится. Предлагаю подождать его в промежутке между полутора часами и двумя.

— Долго, соединяй сейчас, мне срочно!

— Евгений Владимирович я всего лишь секретарь, а не… Не ваша рабыня. Если я говорю, что босс занят, значит, он занят, — повысила голос девушка.

Вот стерва.

— Скажи ему, что я попал в аварию, и умираю, всё! Отговорки не принимаются, не выполнишь, вернёшься в свой мухосранск и останешься там до конца своих дней, — стал грубее я. Не нужно девице злить