– Я думаю, это было бы благоразумно, – сказала Виктория. – Особенно если учесть, чем мы тут занимаемся.

– Хорошо, – согласился Маркус. – Карл, направь на них коммуникационную тарелку. Пошлем им свой идентификационный код из справочника Конфедерации и посмотрим, что придет в ответ.

– Есть, сэр.

Карл вернулся в свое противоперегрузочное кресло.

– А пока мы ждем, – заговорила Катерина, – я бы хотела задать вам вопрос, Антонио.

Предостерегающий взгляд Маркуса она проигнорировала.

На лице Антонио тотчас возникла фальшивая улыбка.

– Я с радостью отвечу, моя дорогая леди, если только это в моих силах.

– Золото ведь ценится из-за того, что редко встречается, не так ли?

– Безусловно.

– И вот мы собираемся погрузить в трюмы «Леди Мак» пять тысяч тонн этого вещества. Мало того, вы разработали метод, при помощи которого люди при желании смогут добывать его тысячами тонн. Если мы попытаемся продать свою находку дилеру или банку, сколько времени мы пробудем богачами? Пару недель?

Антонио рассмеялся.

– Золото никогда не было настолько редким металлом. Его стоимость завышена искусственно. Наибольший известный запас находится в руках эденистов. Мы не знаем, сколько золота они накопили, поскольку Юпитерианский банк отказывается назвать точную цифру. Но они доминируют на рынках сырья и поддерживают цену, контролируя продажи. И мы будем играть в ту же игру. Наше золото будет продаваться по частям, мелкими партиями, в разных звездных системах и на протяжении нескольких лет. А вот идею решеток магнитных детекторов следует оставить при себе.

– Отличная попытка, Катерина, – со смехом воскликнул Роман. – Тебе придется довольствоваться доходом не больше сотни миллионов в год.

Она показала ему оттопыренный палец и оскалила зубы.

– Ответа нет, – доложил Карл. – Даже от автоматического маячка.

– Что, строго говоря, противозаконно, – сказал Маркус. – Хотя транспондер «Леди Мак» тоже, как известно, выходит из строя в самые неподходящие моменты.

– Неподходящие? – вызывающе переспросила Вэй.

– Продолжай, Карл, – приказал Маркус. – Ну, Антонио, что вы думаете по этому поводу?

– Мы обязательно должны узнать, кто они, – сказала Виктория. – Как только что красноречиво объяснил Антонио, нельзя допустить, чтобы кто-то видел, что мы здесь делаем.

– Меня больше интересует, что они здесь делают, – ответил Маркус, хотя его интуиция, как ни странно, не находила тут повода огорчаться.

– Я не вижу другого выхода, кроме встречи, – заявил Антонио.

– Мы идем по обратной орбите на расстоянии тридцать два миллиона километров и продолжаем удаляться. Сближение потребует уйму топлива.

– Которое, как мне кажется, я уже оплатил.

– Что ж, как скажете. Я прокладываю вектор.

– А вдруг им не понравится наше присутствие? – спросил Шац.

– Если только заметим запуск боевых ос, немедленно прыгаем за пределы системы, – сказал Маркус. – Поле притяжения диска не так велико, чтобы подействовать на симметрию энергоформирующих узлов «Леди Мак». Мы сможем уйти в любой момент.

На последней четверти миллиона километров Маркус перевел корабль в состояние готовности к бою. Узлы были полностью заряжены, теплоотводящие панели убраны. Сенсоры продолжали следить за пространством на случай залпа боевых ос.

– Они должны бы знать о нашем присутствии, – сказала Вэй, когда расстояние уменьшилось до восьми тысяч километров. – Почему же не отвечают?

– Спроси их, – раздраженно бросил Маркус.

«Леди Мак» тормозила с расчетным отрицательным ускорением в одну g, но Маркус все время произвольно менял его величину, чтобы избежать опасности неконтактных мин. Этот маневр требовал от него повышенного внимания.

– Пока нет никакого электромагнитного излучения ни в одном из спектров, – сказал Шац. – Температура структуры поддерживается на уровне тридцати шести градусов по Цельсию.

– Это на теплой стороне, – добавила Катерина. – Возможно, у них неполадки в системе жизнеобеспечения.

– На транспондер это не влияет, – заметил Карл.

– Капитан, тебе стоит подключиться к радарному отклику, – сказал Шац.

Маркус разогнал ядерные двигатели до полутора g и дал команду компьютеру подключить его к радарной системе. В его голове возникло изображение тонкой алой сетки на фоне темноты, ее колеблющийся контур охватывал поверхность станции и фрагмента диска, к которому она крепилась. Вот только таких станций Маркус еще никогда не видел. Это было слабо изогнутое клиновидное сооружение длиной четыреста метров, шириной триста, а в тупом конце – сто пятьдесят метров. Соединенный с ним фрагмент представлял собой приплюснутый эллипсоид железно-каменной скалы, протянувшийся вдоль оси на восемь километров. Верхушка была как будто срезана, а на ее месте осталась плоская скала в полкилометра диаметром, к ней и прилепилась станция. И это оказалось меньшее из изменений, которым подвергся фрагмент. С одной стороны в нем был пробит кратер с безупречно гладкими стенами диаметром четыре километра. Из его центра на девятьсот метров поднималась странная башня, похожая на рог единорога и заканчивающаяся пучком зазубренных шипов.

– О боже, – прошептал Маркус. Восхищение, смешанное со страхом, произвело мощный выброс адреналина. – Как вам это нравится?

– Такой вероятности я не учитывала, – растерянно сказала Виктория.

Антонио обвел взглядом рубку, и его привлекательное лицо омрачилось. Члены экипажа пребывали в крайнем изумлении, а Виктория восторженно улыбалась.

– Это какая-то радиоастрономическая станция? – спросил он.

– Да, – ответил Маркус. – Только не наша. Мы таких не строим. Это ксеносы.

«Леди Мак» прекратила спуск в километре от сооружения ксеносов. На таком расстоянии диск производил неприятно угрожающее впечатление. Самые мелкие частицы по соседству с корпусом корабля имели массу более миллиона тонн; все они неспешно двигались в трех измерениях, подчиняясь инерции. Янтарный свет окрашивал ближайшие поверхности зловещей желтизной, а в глубине виднелись лишь призрачные силуэты, то появляющиеся, то исчезающие в полной тьме. Плотное течение не позволяло разглядеть ни одной звезды.

– Это не станция, – объявил Роман. – Это обломок кораблекрушения.

Теперь, когда визуальные сенсоры «Леди Мак» передавали высококачественное изображение, Маркус не мог с ним не согласиться. Верхняя и нижняя поверхности клина были покрыты серебристо-белым материалом, очевидно, обшивкой корпуса, заметно истрепавшейся по краям. Обе боковые поверхности имели тускло-коричневый оттенок – похоже на внутренние переборки с отпечатавшимся на них черным геометрическим узором палуб. Вся структура оказалась лишь сектором, вырванным из более массивного сооружения. Маркус мысленно попытался восстановить полный корпус; он должен был быть огромным