дворах, а я не хотел рисковать. Барменша кивнула мне, и я сел, наблюдая, как Приска хмуро уставилась на столик.

— О чем ты думаешь?

— Насколько король Громалии зависит от Регнера?

— С точки зрения торговли, оба они в равной степени зависят друг от друга, когда дело доходит до продуктов питания. Однако у Регнера есть доступ к месторождениям железа, которыми он торгует с Эринданом — не только для строительства, но и для того, чтобы он мог создавать железо фейри.

Приска сердито посмотрела на меня.

— И где именно находятся эти залежи железа?

Барменша поставила перед нами две тарелки с едой, а также воду и эль.

Приска оглядела свою тарелку, и мои губы дрогнули.

— Что?

— В основном интересуюсь, как вся эта еда поместится в моем желудке. Но Галон был прав. Посмотри на это.

Приска закатала рукав и гордо согнула руку. Ее рука была гладкой и подтянутой, бицепсы явно приобретали очертания. Но именно гордость на ее лице заставила меня наклониться вперед и поцеловать кончик ее носа.

— Ты определенно… толстеешь, — сказал я, опуская взгляд на ее грудь.

Она расхохоталась.

— Я скажу Галону, что ты одобряешь его тренировки и режим питания.

Я нахмурился.

— Не говори Галону ничего о своей груди.

Она покачала головой, откусывая еду.

— Ты собираешься рассказать мне, почему мы остановились здесь в первый раз?

— Мои шпионы искали амулеты. Я получил некоторые новости, которые показались мне положительными, но Регнер создал несколько охраняемых резиденций в разных местах, чтобы сбить нас с толку.

Она кивнула, продолжая есть. Я наблюдал за ней. Вероятно, это было ненормально, что я хотел иметь доступ ко всем ее мыслям. Но, по крайней мере, я знал ее достаточно хорошо, чтобы догадаться, куда делись ее мысли.

— Что ты собираешься делать со своим кузеном, дикая кошка?

Приска вздохнула.

— Я думала об этом. Сейчас нам нужно сосредоточиться на поиске союзников. Но… вполне вероятно, что он станет угрозой.

Ее губы изогнулись.

— У тебя такой взгляд.

— Какой взгляд?

— Взгляд, который кричит ‘убийство’. Его родители — причина, по которой в наше королевство вторглись. Но… даже после того, что он сделал с тем человеком, какая-то часть меня задавалась вопросом, можно ли его как-то искупить. Теперь, когда я знаю, что он пошел к старейшинам, я не буду ему доверять. Но я все еще хочу… — она покачала головой. — Это глупо.

Я вздохнул.

— Это не глупо. Ты ценишь семью. Ты хочешь, чтобы он мог быть частью этой семьи.

Она была тихой.

— Тебя воспитывали, когда все думали, что ты монстр.

— Я монстр.

Она сердито посмотрела на меня. Я пожал плечами.

— Ты знаешь разницу между правильным и неправильным. Даже со всей твоей силой и одиночеством, ты никогда не позволяешь этому сделать тебя… злым. Как ты…

— Оставался в здравом уме? — спросил я, и ее рот изогнулся.

Тьма, казалось, окутала комнату, и я внезапно стал чуть больше, чем мальчиком, с едва ли десятью зимами позади, пытающимся поднять меч.

— Мне жаль, Лориан. Мне не следовало спрашивать.

— Нет, — сказал я. — Я начинаю понимать, что боль, оставленная без внимания, не проходит — она гноится. Когда-нибудь я хотел бы поговорить об этом. С тобой.

У нее перехватило дыхание, и я отстранился как раз вовремя, чтобы увидеть, что она смотрит на меня так, словно я создал все звезды на небе только для нее.

Неужели я так мало рассказал этой женщине о себе, что простого упоминания о возможном разговоре в какой-то момент в будущем было достаточно, чтобы зажечь этот свет в ее глазах?

— Мы можем поговорить об этом сейчас, — хрипло предложил я, мое горло сжалось при мысли о том, чтобы вскрыть эту рану.

— Нет, — сказала она. — Нет, Лориан. Я понимаю. Ты был так молод, а Регнер отнял у тебя все. Даже твою репутацию.

Я поднял бровь.

— Не ошибись, дикая кошка. Я потратил годы, зарабатывая эту репутацию. Я Кровожадный принц.

— Я знаю, — она кивнула. — Но ты не кровожаден, когда дело касается моего народа — или твоего собственного.

— Нет.

Этот взгляд снова был в ее глазах, и все, что я хотел сделать, это подмять ее под себя.

— Ты закончила?

Она моргнула.

— Закончила?

— Со своей едой, дикая кошка.

Она посмотрела на свою почти пустую тарелку и кивнула.

— В таком случае…

Вскочив на ноги, я схватил ее за запястье, потянув к лестнице. Ее восхищенный смех раздался позади меня. Это был лучший звук, который я когда-либо слышал.

Она, спотыкаясь, взбежала по лестнице, и я заключил ее в объятия, направляясь в комнату, которую я предпочитал, на третьем этаже. Через несколько мгновений я захлопнул за нами дверь, заперев ее легким движением запястья, и поставил Приску на пол передо мной.

Моя рука внезапно зарылась в ее волосы, мой рот накрыл ее рот, проглатывая ее удивленный вскрик. Она задрала мою рубашку, и я усмехнулся, наслаждаясь тем, в каком отчаянии она была из-за меня. Только из-за меня. Если бы любой другой мужчина когда-нибудь увидел ее такой, я бы убил его.

Я отклонился назад достаточно, чтобы сорвать с себя рубашку, прежде чем стянуть с нее тунику через голову, ее груди вывалились из нижнего белья, которое я развернул. Она захныкала, когда я скользнул руками к ее полным грудям, обхватил их, нежно поглаживая соски, прежде чем сжать.

Она вяло прижалась ко мне, покачиваясь на ногах.

Создана для меня.

Я толкал ее назад, пока ее ноги не коснулись кровати, следуя за ней вниз, чтобы я мог снять с нее леггинсы. Она лежала подо мной, обнаженная и готовая, ее глаза горели, щеки пылали, ее тело жаждало моего.

Положив руку ей на шею, я нежно сжал, наслаждаясь ее резким вдохом, тем,