мая 1946 года он возглавил вновь образованный Специальный комитет по реактивной технике и первые месяцы опалы был сосредоточен на выполнении масштабных проектов[1158].

Как умаление непомерной власти Л. П. Берии следует рассматривать его перемещение с поста министра внутренних дел на пост председателя Специального комитета при ГКО по руководству «всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». На эту должность он был назначен 20 августа 1945 года. Оставаясь в Политбюро, Берия и Маленков пользовались любой возможностью для дискредитации А. А. Жданова и его выдвиженцев из ленинградской партийной организации, укреплявших свои позиции на высших постах в партийном и государственном аппарате (председатель Госплана СССР Н. А. Вознесенский, секретарь ЦК А. А. Кузнецов, Председатель Совмина РСФСР М. И. Родионов, преемник Кузнецова на посту первого секретаря ленинградской партийной организации П. С. Попков) и ждали лишь удобного случая дать реванш «противнику».

Внутриполитические причины выступления против «космополитизма»

Представления об опасности космополитизма начали настойчиво внедряться в общественное сознание со второй половины 1947 года.

В мае 1947 года явные признаки космополитизма были вдруг обнаружены в книге профессора-литературоведа И. М. Нусинова «Пушкин и мировая литература», изданной в 1941 году. Поэт Н. Тихонов отмечал, что Пушкин и вместе с ним вся русская литература представлялись в этой книге «всего лишь придатком западной литературы», лишенным «самостоятельного значения». По Нусинову выходило, что все у Пушкина «заимствовано, все повторено, все является вариацией сюжетов западной литературы», что «русский народ ничем не обогащал мировую культуру». Такая позиция современного «беспачпортного бродяги в человечестве» объявлялась следствием «преклонения» перед Западом и забвения того, что только наша литература «имеет право на то, чтобы учить других новой общечеловеческой морали». Вскоре эта тема была вынесена на пленум правления Союза писателей СССР, где критика «очень вредной» книги была развита А. Фадеевым[1159]. С этого выступления дискуссия стала перерастать в кампанию по обличению низкопоклонства, отождествленного с космополитизмом.

Одним из первых, кто поднялся на борьбу против низкопоклонства перед Западом в литературе, был, по выражению драматурга Л. Зорина, «не только ортодоксальный, но фанатически неистовый» И. Альтман. Свой вклад в развертывание борьбы внесли известные в литературном мире В. Кирпотин, Л. Плоткин, З. Паперный. Кирпотин, будучи заместителем директора Института мировой литературы, выступил в журнале «Октябрь» (1948. № 1) со статьей «О низкопоклонстве перед капиталистическим Западом, об Александре Веселовском, о его последователях и о самом главном». З. Паперный, до тех пор известный как исследователь творчества Маяковского, в своей статье в «Литературной газете» (1948, 25 февраля) неожиданно для многих встал на защиту «самобытного русского эпоса, связанного с развитием русской жизни и государственности», выдвинув тяжкие обвинения против ряда авторов, в том числе против профессора ИМЛИ А. Г. Цейтлина. В следующем номере «Литературной газеты» появилась статья И. Альтмана о книге известного театрального деятеля В. Сахновского «Мысли о режиссуре» (1947), представленной как «характерный пример рабского подражательства, экзальтированного и буквально самозабвенного преклонения перед реакционной формалистической эстетикой Запада»[1160].

Партийные установки на проведение кампании по борьбе с низкопоклонством и космополитизмом были даны в статьях Д. Т. Шепилова, из содержания которых видно, что советское руководство подозревало в антипатриотизме всякого, кто не был уверен, что теперь не мы догоняем Запад в историческом развитии, а «странам буржуазных демократий, по своему политическому строю отставшим от СССР на целую историческую эпоху, придется догонять первую страну подлинного народовластия». Утверждалось, что советский строй «в сто крат выше и лучше любого буржуазного строя»; СССР «является страной развернутой социалистической демократии»; «теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За ними приоритет»; «капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная мощи и творческих сил, круто идет по восходящей». Наличие низкопоклонства перед Западом в СССР признавалось, но изображалось свойством отдельных «интеллигентиков», которые все еще не освободились от пережитков «проклятого прошлого царской России»[1161]. Руководитель агитпропа формулировал «огромные воспитательные задачи» партийных организаций: «шире развернуть работу по воспитанию трудящихся на идеях ленинизма, развивая в народе священные чувства советского патриотизма, жгучую ненависть к капитализму и ко всем проявлениями буржуазной идеологии, воспитывать наших людей в духе пролетарского интернационализма, культивировать любовь к партии Ленина – Сталина»[1162].

Наиболее громким рупором в этой кампании был секретарь ЦК А. А. Жданов. Выступая в феврале 1948 года на совещании в ЦК деятелей советской музыки, он выдвинул универсальное обоснование резкого поворота от интернационализма как некоего социалистического космополитизма к интернационализму как высшему проявлению социалистического патриотизма. Применительно к ситуации в искусстве он говорил: «Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину – означает потерять руководящую линию, потерять свое лицо, стать безродным космополитом»[1163].

Передовая статья «Литературной газеты» в апреле 1948 года бичевала космополитов – «граждан мира», которые отбрасывают понятие национальной самобытности и независимости; глубоко враждебны интернационализму, своей родине, ее традициям, обычаям, культуре и искусству. На таких «граждан» делают ставку «идеологи империализма, желающие уничтожить независимость народов всего мира путем создания блоков». Газета призывала вести непримиримую борьбу с проявлениями космополитизма у представителей интеллигенции, которые любят «щегольнуть западной “новинкой”», «формалистическим вывертом или сомнительной эрудицией космополита»[1164].

Однако все эти положения на протяжении 1945–1948 годов носили довольно отвлеченный, абстрактный характер. Они в равной мере обслуживали и «патриотов», и «интернационалистов». Например, в ноябре 1948 года с санкции Д. Т. Шепилова в секторе искусств отдела пропаганды и агитации состоялось совещание, в котором участвовал театральный критик А. М. Борщаговский и другие будущие «космополиты». На совещании велась речь о необходимости раскритиковать А. А. Фадеева за упущения в области драматургии, сместить его с поста генерального секретаря Союза писателей и назначить на этот пост представлявшегося более управляемым и предсказуемым К. М. Симонова. Замысел этот оказался неосуществленным не по теоретическим, а по более важным идеологическим и политическим основаниям.

В 1948 году феномен космополитизма рассматривался в «Вопросах философии». В редакционной статье он определялся как «реакционная идеология, проповедующая отказ от национальных традиций, пренебрежение национальными особенностями развития отдельных народов, отказ от чувства национального достоинства и национальной гордости. Космополитизм проповедует нигилистическое отношение человека к своей национальности – к ее прошлому, ее настоящему и будущему. Громкими фразами о единстве общечеловеческих интересов, о “мировой культуре”, о взаимном влиянии и взаимопроникновении национальных культур космополитизм маскирует либо империалистический, великодержавный шовинизм в отношении к другим нациям, либо нигилизм в отношении к своей нации, предательство ее национальных интересов. Идеология космополитизма враждебна и коренным образом противоречит советскому патриотизму – основной черте, характеризующей мировоззрение советского человека. Особая политическая актуальность борьбы против идеологии космополитизма связана в настоящее время с тем обстоятельством, что реакционный американский империализм сделал космополитизм