компаний и капиталов, через сближение цивилизаций и культур, их смешение и взаимопроникновение, человечество ведут к его «золотому веку», в котором не будет ни государств, ни наций. То, что пока что это не произносится в качестве официальных деклараций, ничего не значит, это лишь вопрос времени»[1202].

Кампания по борьбе с космополитизмом была направлена не только против претензий США на мировое господство под новыми лозунгами. Она противостояла также возникавшим на Западе новым проектам, нацеленным на разрушение советского патриотизма и замену его «общечеловеческими ценностями». Ценности эти оказывались вполне совместимыми с традиционным патриотизмом американцев и отношением к Америке «космополитов» в других странах, призывавших, по примеру французского литератора Ж. Бернаноса, признать Америку «своей дорогой родиной»[1203]. К началу 1949 года в проповеди космополитизма объединялись представители самых разных сил Западного мира – «от папы римского до правых социалистов»[1204]. В СССР в этом усматривали создание единого фронта против СССР и стран новой демократии, подготовку войны.

Отношение в СССР к лицам, подобным французу Бернаносу, лучше всего выразилось в слове «падовцы» (производное от «ПАД» – «пропаганда американской демократии»). Так называлась прослойка политических заключенных из числа репатриантов, возвращенных в СССР из зон действия англо-американских войск. Одно одобрительное слово в адрес англичан или американцев могло стоить им многих лет пребывания в ГУЛАГе[1205].

Пик и спад антикосмополитической кампании

В начавшейся после войны кампании по укреплению советского патриотизма «низкопоклонниками» и «космополитами» поначалу представлялись приверженцы определенных направлений в науке (школы академиков А. Н. Веселовского в литературоведении[1206], М. Н. Покровского в истории[1207]) без различия национальности. Однако со временем среди них стали все чаще фигурировать еврейские фамилии. Происходило это не только по субъективным, но и по объективным причинам. Евреи, как исторически сложившаяся диаспора Европы, издревле занимали прочные позиции в области интеллектуального труда. После Октябрьской революции они были представлены в советской интеллигенции во много раз большим удельным весом, чем в населении страны.

После войны евреи составляли 1,3 % населения СССР. В то же время, по данным на июль 1946 года, среди ведущих сотрудников Совинформбюро евреев насчитывалось 48 %, русских – 39,6 %. По данным на начало 1947 года, среди заведующих отделами, лабораториями и секторами Академии наук СССР по отделению экономики и права евреев было 58,4 %; по отделению химических наук – 33 %; физико-математических наук – 27,5 %; технических наук – 25 %. В начале 1949 года 26,3 % преподавателей философии, марксизма-ленинизма и политэкономии в вузах страны были евреями. В академическом Институте истории они составляли в начале 1948 года 36 % всех сотрудников, в конце 1949 года – 21 %. При создании Союза советских писателей в 1934 году в московскую организацию был принят 351 человек, из них писателей еврейской национальности – 124 (35,3 %), в 1935–1940 годах среди вновь принятых писателей этой национальности насчитывалось 34,8 %; в 1941–1946 годах – 28,4 %; в 1947–1952 годах – 20,3 %. В 1953 году из 1102 членов московской организации Союза писателей русских было 662 (60 %); евреев – 329 (29,8 %); украинцев – 23 (2,1 %); армян 21 (1,9 %); других национальностей – 67 человек (6,1 %). Близкое к этому положение существовало в ленинградской писательской организации и в Союзе писателей Украины. По данным на май 1953 года, в Союзе советских композиторов СССР из 1111 человек русских было 420 (37,8 %), евреев – 256 (23,0), украинцев – 72 (6,5 %), грузин – 60 (5,4 %). По данным на начало 1960 года, при организации Союза композиторов РСФСР из 678 членов Союза русских насчитывалось 365 человек (53,8 %), евреев – 197 (29,4 %), армян – 34 (5,0 %), татар – 22 (3,2 %), украинцев – 11 (1,6 %)[1208].

Активное участие интеллигентов еврейского происхождения в общественной жизни, в политической и идейной борьбе по разные стороны баррикад давало основание для жалоб, с одной стороны, на опасное «засилье» евреев в политической и культурной жизни, на национальные «перекосы», «кадровое неблагополучие», «засоренность кадров» в различных учреждениях и организациях[1209]. С другой стороны, любые нападки на евреев-участников идеологических баталий, давление на них со стороны власти представали как ущемление еврейской национальности. В том же направлении «работали» довольно простые соображения: США стали нашим вероятным противником, а евреи там играют видную роль в экономике и политике. Израиль, едва успев родиться, заявил себя сторонником США. Советские евреи, имеющие широкие связи с американскими и израильскими сородичами и в наибольшей степени ориентированные со времен войны на развитие экономических и культурных связей с буржуазными странами Запада – «потенциальная агентура американского влияния»[1210].

В декабре 1952 года, когда подозрения такого рода достигли своего высшей точки, И. В. Сталин говорил: «Любой еврей-националист – это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США… Они считают себя обязанными американцам»[1211]. В 1946 году, когда подобные настроения еще только набирали силу, обращают на себя внимание выводы созданной по личному поручению Сталина комиссии в составе А. А. Кузнецова, Н. С. Патоличева и М. А. Суслова по обследованию и изучению деятельности Совинформбюро. Они были сформулированы в записке от 10 июля и содержали констатацию о «недопустимой концентрации евреев»[1212] в учреждении, неудовлетворительно ведущем нашу пропаганду за рубежом. В Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) «О работе Совинформбюро» от 9 октября отмечено, что оно «фактически устранилось от разоблачения антисоветских происков реакционных кругов империалистических стран»[1213]. Руководителя учреждения С. А. Лозовского обвиняли в слабом контроле за расходованием бюджетных средств и безответственности: «Во всем Советском Союзе нет другой такой семейственной организации, дойной коровы для всяких корреспондентов и редакторов. Это злокачественная опухоль на здоровом теле»[1214]. Эти констатации стали первым послевоенным предвестником грядущей кампании по борьбе с космополитизмом. Среди обеспокоенных ростом еврейского национализма оказался Л. М. Каганович. Позднее (в 1988 г.) он утверждал: «Иосиф Виссарионович согласился с моими доводами о том, что целесообразно свернуть деятельность Еврейского антифашистского комитета, слишком тесно связанного с зарубежными сионистскими центрами в США, Израиле и Европе, и нанести удар по “космополитизму”, прежде всего по космополитично настроенной советской еврейской интеллигенции»[1215].

Кампания приобрела масштабные формы вскоре после арестов активистов Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Поводом для начала массовой кампании стал доклад Г. М. Попова, первого секретаря МК и МГК ВКП(б)[1216]. В первой половине января 1949 года, будучи на приеме у Сталина, он обратил его внимание на то, что на пленуме Союза советских писателей при попустительстве Агитпропа ЦК «космополиты» сделали попытку сместить А. Фадеева, он же из-за своей скромности не смеет обратиться к товарищу Сталину за помощью[1217]. (На протяжении 1948 г. Агитпроп не придавал значения рекомендациям Фадеева заняться Всероссийским театральным обществом –