в главную очередь, найти упоминания о ферасийцах. Но те немногие записи, которые предоставляли ему ревнивые архивариусы, в основном содержали скудную информацию о природе тех или иных мест, традициях или событиях, которые не имели никакого значения. Пару раз ему попадались упоминания о великанах, но они были расплывчатые и неполные, будто тот, кто это написал, специально старался придать этому факту как можно меньше внимания, словно это было само собой разумеющееся, как ящерицы в пустыне или чайки на скалах.

Увидев застывшего в дверях монаха, Феликс предложил тому войти, но Синох лишь помотал головой.

— Имею поручение уведомлять, что хозяйка Хепзиба хочет вас видеть. Железные лица придумали решение, и их предводитель хочет рассказывать нам более внимательно о своих выводах.

Кинув грустный взгляд на бутылку с мередианским вином и блюдо с фруктами, которыми он собирался насладиться, Феликс схватил со стула свою куртку, а затем направился вслед за внушающим страх монахом. Когда они вышли на улицу, то их уже ждала богатая карета, в приоткрытом окне которой можно было заметить жену гроссмейстера, примерившую на себя одно из своих самых красивых выходных платьев.

— Вы думаете, что они согласятся? — отрешенно поинтересовалась Хепзиба, когда карета двинулась по узкой улочке вдоль цветущего канала. Солнце уже преодолело половину своего пути, и поэтому движение на улице было затруднено из-за снующего по своим делам народа.

— Я бы предпочел не строить догадок, госпожа Хепзиба, и оставить это на волю того, кто распоряжается нашими судьбами. — вежливо ответил Феликс, крутя в руках пышную кисточку от штор. — Труднее всего принимать решение, когда тебе дают на выбор всего два варианта. Но я верю, что какое бы решение они не приняли, оно будет взвешенным и продуманным.

— Хорошо уже то, что они хотя бы к чему-то пришли. — надменно проговорил Эн, который сидел рядом с Хепзибой.

По другую сторону от высокой дамы сидел Дэй, который в первые несколько дней после их посещения штаба Железных Масок ходил словно оживший мертвец, и ни с кем не разговаривал. Но сейчас, по-видимому, отошел от мрачных мыслей, которые, как думал Феликс, были вызваны тем, что именно его язык произнес слова, которые ввергли старого Казию в сумасшедшее состояние. Сейчас же Дэй выглядел вновь добродушным пастухом, нацепившим на лицо беззаботную улыбку.

Когда они достигли штаба наемников, их уже встречали несколько слуг, присланных Эскером. Им сообщили, что глава наемников дожидается их в своем кабинете, и готов принять гостей в любой момент. По пути к нему, Феликс увидел Милу, который, словно завороженный простак, рассматривал гигантские корабли, вокруг которых все так же кипела работа по починке. После того, как Эскер объявил о рэнде и покинул их, Феликс отвел этого мальчишку своему другу, пристроив его в качестве помощника трактирщика. Милу хорошо воспринял нового опекуна, хотя поначалу с опаской поглядывал на крепкие руки трактирщика, украшенные несколькими шрамами и воинственными татуировками. Он неплохо прижился на новом месте, но каждый день, когда выдавалось свободное время, бегал навещать Феликса, а затем отправлялся разглядывать гигантские корабли, часами проводя в просторных доках и расспрашивая местных кузнецов о устройстве этих железных конструкций. Милу был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как Феликс прошел рядом с ним, и даже не услышал, как тот поздоровался. Феликс не стал обижаться на его безразличие, ведь и он когда-то был таким же юнцом, поглощенным мечтами о морских походах и героических сражениях.

Поднявшись в кабинет Эскера, они обнаружили, что кроме молодого наемника, там находился и Марбас, мрачно скрестивший руки на груди и облокотившийся спиной о стену. По его виду было ясно, что он чем-то очень сильно недоволен.

— А, добрый день, Хепзиба. — сухо бросил Эскер, который был занят грудой пергаментов, лежавших у него на столе. — Можете сесть, хотя, стоит сказать, что разговор будет не долгим. На рэнде было принято решение, что мы не можем предоставить вам корабли и людей для вашего путешествия.

— Вы нам отказываете? — огорошено произнесла Хепзиба, и Феликс услышал, как за его спиной презрительно хмыкнул Эн, будто считал наемников неспособными воинами, и недостойными какой-либо другой реакции, кроме как обычного смешка.

— Да, мы отказываемся заключать с вами контракты. — кивнул Эскер, не отрывая взгляда от пергамента, в котором вел какие-то свои записи.

— А как же ваша пресловутая гордость? — возмутилась дама, пытаясь надавить на больное место. Было понятно, что она ожидала совсем другого ответа.

Эскер на секунду перестал писать, а затем, немного помедлив, видимо обдумывая, стоит ли ему реагировать на это оскорбительное замечание, снова продолжил скрипеть пером. — Мы не предоставим вам людей, но наш кодекс гласит, что мы не вправе удерживать добровольцев. — через небольшой промежуток времени сказал он, все еще увлеченный письмом. — Поэтому мы не предоставим вам корабли, но это не значит, что никто не хочет отправиться в экспедицию.

— Так вы согласны? — не сводя с наемника глаз, спросил Феликс, опередив Хепзибу с вопросом.

— Да. — ответил Эскер, и быстро посмотрел на реакцию своих гостей. — Четырнадцать человек согласились отправиться, и я в их числе.

Согласие Эскера дало свой эффект, и Хепзиба, улыбаясь как молодая девица в присутствии красивых кавалеров, стала подбирать нужные слова благодарности.

— Я… О, я так признательна вам, господин Эскер. Если вам что-то будет нужно, то…

— Ему нужны умные мысли. — злобно вставил Марбас, направив свою солнечную маску в сторону своего приемника. — Есть они в ваших набитых деньгами сундуках, милая госпожа? Потому что мне кажется, что свои он где-то потерял.

— Мы уже все обсудили на рэнде, дед. — безразличным тоном ответил Эскер, осторожно перекладывая исписанный пергамент в сторону, чтобы чернила успели высохнуть, и берясь за новый. — А теперь, прошу, оставьте меня одного, я должен закончить списки всего необходимого.

Феликс был уверен, что Эскер хочет показать свою невозмутимость, а на самом деле наемник так же взволнован, как и он сам. По крайней мере это было видно по тому, как нервно поддергивается его нога под столом. Феликса тоже сейчас обуревали разные чувства — от давящего страха, до странного душевного подъема, который придавал ему сил и уверенности. Наверное, именно так себя чувствуют солдаты в первых рядах, когда видят перед собой фигуру короля, ведущего их в бой.

— Ты безмозглый дурак! И пусть на меня обрушиться небесное возмездие, но я скажу, что Владыки тоже были дураками, когда создавали такого глупца как ты! Единственное, что тебя ждет в этом походе, это смерть! — выпалил Марбас, и сорвав с шеи медальон, кинул его на стол перед