Положение оставалось весьма сложным, и хитрый и проницательный Главный Шаман Кокчу понимал это лучше всех. Субодай не мог ничего доказать, но был уверен — большинство неприятных слухов исходило именно от Кокчу, и поэтому как-то вечером навестил шамана.

Кокчу неплохо относился к Субодаю, он даже ему нравился, так как шаман обожал красивые вещи и красивых людей. Кроме того, он уважал правдивость и чувство собственного достоинства, хотя над этим посмеивался.

Субодай был красивым и честным человеком, у него была одна жена, которую он сильно любил. Кокчу с удовольствием приветствовал Субодая и пригласил сесть с ним рядом. Он выгнал из юрты женщин и своего помощника, молодого шамана. Кокчу не удивил визит Субодая, хотя почему-то думал, что первым придет Джамуха.

Гость, улыбаясь, сел, выпил предложенное ему хорошее вино и отведал ужин шамана. Кокчу был в хорошем настроении.

— Я сегодня наблюдал за учениями твоих наездников. Ты, Субодай, храбрый и умный человек. Что делал бы без тебя Темуджин?

Субодай с достоинством склонил голову, выслушав льстивые слова.

— Возможно, ты прав, Кончу, но я пришел к тебе за советом. Люди волнуются, они недовольны. Ты у нас Главный Шаман, они тебе поклоняются. Я прошу, чтобы ты запретил им болтать попусту, иначе болтунов и шептунов ждет суровое наказание. По нашим законам это считается предательством.

Кокчу широко развел руками:

— Я уже говорил им об этом! Но, сын мой, ты же понимаешь, что у них есть основание для недовольства. Зима уже на носу, и мы должны были давным-давно перебраться на зимние пастбища. Люди боятся голодной зимы. Разве это их вина, что Темуджин покинул нас?

Субодай пристально взглянул на шамана.

— Тебе, Кокчу, прекрасно известно, что наш хан нас не покинул! — холодно заметил он. — Он был приглашен на свадьбу дочери Тогрул-хана. Он не мог отказать хану в этом, поэтому ему пришлось отправиться в путь.

Кокчу улыбнулся и пожал плечами.

— Говорят, эта женщина влечет к себе Темуджина, а совсем не свадьба. До меня доносятся слухи, что он ее украдет и привезет сюда, тогда Тогрул-хан обрушит на нас свой гнев!

Субодай прикусил губу.

— Это ложь! Не знаю, кто распускает подобные слухи. Но это ложь! Темуджин вернется без девушки.

— Откуда ты знаешь? — нахально спросил Кокчу.

— Знаю, и все, — уверенно заявил он и поднялся с места.

Кокчу внимательно взглянул на него, прикусил губу и нахмурился, подумав, что, возможно, Субодаю все известно и тем, кто подстрекал людей к предательству, придется худо. У Кокчу начала подергиваться щека, но он попытался спокойно улыбнуться.

— Сделаю все, что смогу, — вздохнув, пообещал шаман. — Это сложная задача, но я попытаюсь.

— Спасибо тебе, — серьезно ответил Субодай, стараясь не улыбаться. — Когда вернется наш господин, я ему расскажу о твоей преданности.

Кюрелен тем временем вновь решил поговорить с Джамухой, но тот уже и сам не знал, что делать, и от волнений и дурного предчувствия стал крайне раздражительным. Вместо разговора он грубо накричал на Кюрелена. Но судьба приготовила ему еще один удар.

Он не мог спать и слушал, как стража расхаживала в темноте. До него доносился тихий голос Субодая, который постоянно проверял охрану. Неподалеку располагались воины, которые несли охрану лагеря на конях и были готовы действовать в миг опасности. Джамуха до сих пор считал, что был абсолютно прав, но увидев осунувшееся лицо Субодая, ему стало не по себе.

Бессонница терзала Джамуху, и как-то ночью он поднялся с ложа, вышел из юрты, в тот момент мимо в темноте прошел Субодай, и Джамуха слышал его голос. Джамуха решил, что ему нужно с ним поговорить, чтобы немного успокоиться.

Он проследовал за Субодаем, который неторопливо обходил стражу. Джамуха настолько ослабел от бессонницы и страха, что никак не мог его догнать. Субодай приблизился к юрте Темуджина, которую охраняли специально отобранные воины, и тут с ним заговорил охранник. Субодай наклонил голову и внимательно слушал его. Казалось, он чему-то удивлялся, но потом кивнул головой, поднялся на платформу и вошел внутрь юрты. Караульный отошел от юрты, видимо, выполняя приказ Субодая.

Джамуха вздохнул и пошел быстрее. Он понимал, что Субодай сейчас один и он сможет с ним спокойно поговорить. Джамуха медленно и тяжело поднялся на платформу, но потом остановился, сердце его тревожно забилось. Из-за полога доносился шепот, он увидел, что в юрте неярко горит огонь.

Неужели возвратился Темуджин? Джамуху бросило в пот от облегчения и радости. Он наклонил голову и внимательно прислушался. Сначала он услышал голос Субодая.

— Я пришел, — сказал Субодай. — Что ты хочешь от меня, Борте?

Потом раздался заливистый смех Борте.

— Боюсь, Субодай, — проговорила она, — что мне не к кому обратиться за помощью и поддержкой. Мать моего господина, Оэлун, не выходит из юрты по приказу этого идиота Джамухи, и к ней никого не допускают. Я всего лишь женщина, молодая мать, и у меня слабое сердце и душа. Прости, что я тебя побеспокоила.

Наступила тишина. У Джамухи закружилась голова, и он чуть не упал с платформы.

Субодай заговорил медленно и очень серьезно:

— Не волнуйся, Борте. Ты только прикажи, я все сделаю для жены моего господина.

Борте снова засмеялась, и смех ее был каким-то призывным, а потом громко вздохнула:

— Мне известно о твоей верности, Субодай. Сядь рядом со мной и держи меня за руку, Ты — брат нашего господина, и мне приятно тебя видеть и касаться.

Джамуха встал на колени, потной рукой слегка приподнял полог юрты и заглянул внутрь.

Борте сидела на ложе, одетая в белый шерстяной халат с великолепной вышивкой. Черные волосы пышной волной покрывали плечи молодой женщины, пламя светильника бросало розовые отблески на ее лицо, темные глаза сверкали волшебным светом, а губы были теплыми, как цветок на солнце.

Субодай, высокий, стройный и молчаливый, стоял рядом с Борте, он сильно побледнел и не собирался садиться рядом с ней.

— Я не могу задерживаться, — спокойно заметил Субодай. — Мне надо закончить обход стражи, а потом вновь проверять охрану. Говори быстро, Борте, что я могу для тебя сделать?

Ее лицо изменилось, она молча взглянула на воина. Грудь у нее высоко вздымалась, а дыхание было неровным, со всхлипами. Она медленно оглядела высокую фигуру Субодая, неожиданно щеки Борте раскраснелись, раскрылись влажные губы, а глаза казались глазами пьяной женщины. Они расширились и пламенно блистали. Борте поднялась и соблазнительно улыбнулась. Положив руки на плечи Субодая, она откинула голову. Субодай смотрел на соблазнительницу сверху вниз — и не двигался. Однако казалось, что ее поведением Субодай не поражен…

Борте приблизила лицо к его красивым губам и зашептала: