Пусть они тотчас же бросятся в бой выручать Сарпедона.

Выйди и сам за меня губительной медью сражаться.

Я для тебя навсегда поношеньем и срамом останусь,

Даже на самые дни отдаленные, если ахейцы

Снимут доспехи с меня, в корабельном погибшего стане.

Крепко и сам ты держись и народ возбуждай на сраженье!»

Так говорил Сарпедон. И смертный конец ему быстро

Ноздри покрыл и глаза. На грудь наступивши ногою,

Вытащил пику Патрокл с грудобрюшной преградою вместе,

Душу и жало копья одновременно вырвав из тела.

Там же тотчас мирмидонцы коней изловили храпящих,

В бегство готовых пуститься, покинув свою колесницу.

Главка при голосе друга ужасное горе объяло.

Сердце кипело в груди, что на помощь прийти он не может.

Стиснул руку ладонью. Большой его мучила болью

Рана, какую нанес, при его нападеньи на стену,

Тевкр Теламоний стрелою, беду от друзей отражая.

В жаркой молитве воззвал к дальнострельному он Аполлону:

«Слух преклони, о владыка! В краю ль плодоносном ликийском,

В Трое ль находишься ты, — отовсюду ты можешь услышать

Мужа, объятого скорбью, какая меня удручает.

Рана моя тяжела. Вокруг нее острые боли

Руку пронзают мою. Все время не может подсохнуть

Кровь, что из раны струится. Плечо у меня онемело.

Крепко держать не могу я копья, не могу на врага я

Выйти. В бою между тем погиб выдающийся воин, —

Зевса сын Сарпедон. Не помог Громовержец и сыну!

Ты же, владыка, молю, исцели эту тяжкую рану,

Боли мои успокой, дай силу, чтоб мог возбудить я

Созванных мною ликийских товарищей к битве упорной,

Также чтоб мог я и сам за тело погибшего биться!»

Так он молился. И Феб-Аполлон ту молитву услышал.

Боли тотчас прекратил и на главковой ране тяжелой

Черную высушил кровь и дух его силой наполнил.

С радостью в сердце почувствовал Главк ободренный, что скоро

Был в молитве своей он богом великим услышан.

Прежде всего, обойдя предводителей рати ликийской,

За Сарпедона их всех побудил он итти на сраженье.

После того и к троянцам пошел он, широко шагая, —

К Пулидаманту, Панфоеву сыну, к вождю Агенору,

К Гектору в медных доспехах и к сыну Анхиза Энею.

Близко он к ним подошел и слова окрыленные молвил:

«Гектор, совсем ты сегодня забыл о союзниках ваших!

Ради тебя, далеко от друзей и от родины милой,

Дух они губят в боях, а ты защищать их не хочешь.

Пал Сарпедон, предводитель ликийских мужей щитоносных, —

Он, охранявший Ликию и силой своей, и законом.

Медью покрытый Apec укротил его пикой Патрокла.

Негодованью отдайтесь, друзья, обступимте тело,

Чтобы не сняли доспехов с него мирмидонцы и трупа

Не осквернили, питая к нам гнев за данайцев, которых

Копьями мы перебили так много пред их кораблями!»

Так он сказал. Охватила троянцев до самого сердца

Невыразимая скорбь: защитою города был он,

Хоть чужеземец; на помощь троянцам с собою привел он

Много бойцов и сам между ними в боях отличался.

Тотчас яростно все на данайцев ударили. Вел их

Гектор, за гибель гневясь Сарпедона. Сынов же ахейских

В битву отважное сердце вело Менетида Патрокла.

Прежде всего он Аяксам сказал, без того уж горевшим:

«Нынче, Аяксы, должны бы желать вы сражаться не хуже,

Чем вы доселе сражались иль, может быть, даже и лучше.

Пал человек, через стену ахейцев прорвавшийся первым,

Пал Сарпедон! Вот бы нам завладеть им, над ним надругаться,

С плеч доспехи сорвать и кого-нибудь там из ликийцев,

Обороняющих тело, смирить беспощадною медью!»

Так он сказал. Но Аяксы и сами рвалися сражаться.

После того как с обеих сторон укрепили фаланги

Трои сыны и ликийцы, ахеяне и мирмидонцы,

В яростной схватке они вкруг тела убитого сшиблись

С криком ужасным. Звенели доспехи бойцов от ударов.

Гибель несущую ночь распростер над сраженьем Кронион,

Чтобы губительный битвенный труд разгорелся над сыном.

Трои сыны потеснили сперва быстроглазых ахейцев.

Был поражен человек не из худших среди мирмидонцев,

Муж Епигей богоравный, рожденный на свет Агаклеем.

Царствовал в городе он хорошо населенном Будее

Раньше. Потом же, лишив благородного сродника жизни,

Он за защитой к Пелею прибег с среброногой Фетидой.

Те же его с Ахиллесом, фаланг разрывателем грозным,

В конебогатую Трою послали с троянцами биться.

Он было тело схватил, но его шлемоблещущий Гектор

В голову камнем ударил. Она пополам раскололась

В шлеме тяжелом. Ничком Епигей повалился на землю.

Дух разящая смерть разлилася вокруг Епигея.

Горе Патрокла взяло о погибшем товарище милом.

Он сквозь передние прямо помчался ряды, словно ястреб,

Быстро несущийся следом за галками или скворцами.

Так же и ты, быстроконный Патрокл, на троян и ликийцев

Прямо помчался вперед, за товарища гневом пылая.

Он Сфенелая сразил, Ифеменова милого сына;

Камнем ударивши в шею, на ней перервал сухожилья.

Быстро троянцы и Гектор назад отступили, — настолько,

Сколько проносится длинный метательный дротик обычно,

Если его человек испытать пожелал в состязаньи

Или в сраженьи с врагами; назад на такое пространство

Трои сыны отступили, данайцы ж вперед подалися.

Главк между тем, предводитель ликийцев воинственных, первый

Вдруг повернувшись, убил Бафиклея, великого духом,

Милого сына Халкона. В Элладе он жил и богатством

Меж мирмидонцев других выдавался и всякой удачей.

Главк, повернувшись внезапно, в средину груди Бафиклея

Пикой ударил, когда он в погоне его настигал уж.

С шумом упал он. Глубокая скорбь охватила ахейцев:

Доблестный пал человек. Троянцев же радость объяла.

Остановились они и сомкнулись вкруг Главка. Ахейцы

Доблести не забывали и силу несли на троянцев.

Тут Мерион поразил Лаогона, троянского мужа,

Духом отважного сына Онетора! был тот Онетор

Зевса Идейского жрец и, как бог, почитался народом.

В челюсть под ухо его поразил он. И быстро от членов

Дух отлетел, и грозная тьма Лаогона покрыла.