и Зохраб*. Не знаю, в какой мере это Вам пригодится, но надеюсь, что книжка до Вас дойдет и немного развлечет. Я как-то в прошлом году перечитывал опять работу А. Н. Веселовского** о Жуковском и опять с прежним удовольствием. Для Рустема и Зохраба, будь Вы здесь, я бы попросту дал Вам перевод сербский Байрактаревича***, крупного ориенталиста, лучший, по-моему, перевод с подлинника стихами, но посылать его не рискую.

Институт Востоковедения, по последним известиям, выезжает из Ташкента 6 мая: отъезд так много раз откладывался, что и на этот раз я не уверен, что он состоится. Худо то, что В. И. Беляев по приезде из Ленинграда в Ташкент после побывки здесь все время хворает, и даже заниматься ему воспрещено. Не помню, писал ли я Вам, что в феврале скоропостижно скончался от паралича сердца А. П. Рифтин****… Винников, который вернулся из Ташкента в индивидуальном порядке, теперь тоже все время хворает и в данный момент даже в больнице. А это все один мой курс. Таким образом, я по-прежнему без помощников, но теперь скоро перерыв и как-нибудь дотяну. Студенток на первом курсе теперь восемь плюс один студент. Уровень несколько выше, чем во времена Ткачевой и Тарасовой*****, приблизительно половина достаточно развита, но будет ли из них толк, пока еще трудно сказать. Я могу им уделять времени ровно вполовину того, что полагается по программе. Занимаюсь я, в конце концов, не без любопытства, а Хрестоматию для первого курса, которую последний раз читал со студентами в 1919 году, то есть ровно 25 лет тому назад, перечитал даже не без интереса: только теперь начинаешь понимать эти вещи, как следует. Читаю и Введение в филологию вместо Юшманова. Следовало бы его обработать для печати, но не знаю, удосужусь ли это сделать. Книжка моя с мемуарами о рукописях, по слухам, в Москве уже появилась, но мне ее все не присылают.

Про Ваш «вольный» университет я давно слыхал от обоих лиц, про которых Вы упоминаете******. Б. Б. Полынова я знаю давно и хорошо, а теперь во время московского эвакуационного сидения мне приходилось с ним много работать по делам Географического Общества. Он и теперь в Москве, а я по возвращении сюда сложил с себя административные функции в Обществе, которые волею судьбы мне приходилось нести с 1928 года.

Из Ваших сокурсников имею сведения только про Старкову, которая состоит в ИВАН и защитила кандидатскую диссертацию. Гринберг убит на войне в самом начале, существует в провинции Подтягина учительницей. Арабисты, которые должны были кончить в 1942 году, тоже рассеялись. Лучший из них, Д. Бертельс, в таком же положении, как и Вы. Одна бомбардирует Университет откуда-то из Пензы. На историческом преподает Чураков*******, но думаю, что язык-то он окончательно забыл. В Москве преподавателей много, но все – практики московской формации, по-своему нужные, но для науки бесполезные. Во второй половине мая мне придется съездить на неделю в Москву. На будущей неделе читаю на большой конференции Публичной библиотеки доклад о роли ее Рукописного отдела в истории нашего востоковедения.

Вот, кажется, и все мои новости. Старайтесь же быть здоровым: будем думать, что постепенно прочее наладится.

Ваш И. Крачковский.

* Переведенная В. А. Жуковским часть поэмы «Шах-намэ» иранского поэта Фирдоуси (934–1021).

**А. Н. Веселовский (1838–1906) – русский литературовед.

*** Ф. Байрактаревич (1889–?) – югославский востоковед.

**** А. П. Рифтин (1900–1945) – ассириолог-лингвист.

***** Е. Ткачева и 3. Тарасова – студентки арабского отделения Ленинградского университета в 1933–1938 годах, позже отошедшие от арабистики.

****** «Вольный университет» – см. выше – существовал в ленинградской тюрьме «Кресты» летом 1938 года. Там читали лекции академик-географ (тогда член-корреспондент) Б. Б. Полынов (1877–1952), кавказовед-лингвист А. Н. Генко (1896–1941) и др.

******* М. В. Чураков (1893−?) – арабист-историк.

15 июля 1945 Ленинград.

Дорогой Теодор Адамович,

у меня лежат два Ваших не отвеченных письма: от 15 мая из Канска и от 7 июня из обычного места. Моя неаккуратность на этот раз объясняется главным образом тем, что в связи с юбилеем Академии пришлось провести больше двух недель в Москве, а за всякое отсутствие накопляется столько дел, что потом приходится их ликвидировать, отложив все остальное. Недавно от Вас имел письмо В. В. Струве, и мы опять начинаем действовать, пытаясь вернуть специалистов к их прямой работе. Соответствующие меры с окончанием войны можно предпринять и насчет Игоря Дьяконова*, который все эти годы воевал.

Вчера я кончил университетские экзамены и надеюсь теперь больше к начальному курсу не возвращаться. «Введение», вероятно, оставлю за собою, если в будущем году состоится прием на арабский разряд. Придется, конечно, делать кое-что на втором курсе и на старших, если удастся вернуться отдельным студентам. Со скрипом как-то идет у меня восстановление Кафедры и Кабинета, и не нравится мне, как оно идет. Но что же со всем этим поделаешь? Из ориенталистов на юбилее Академии был один Ковальский из Кракова (арабист и турколог). Помнится, в свое время я Вам о нем говорил и даже как будто бы указывал его хорошую книжку «На шляхах Исламу»**. Приятно было познакомиться лично после переписки чуть ли не с 1914 года.

Вожусь все с корректурами словаря Баранова***; в июне вышел третий выпуск, хотелось бы к осени выпустить четвертый и закончить эту нужную, но утомительную работу. Свои «труды» движутся плохо, все руки не доходят. Будьте же здоровы и благополучны, авось, увидимся. Рад, что моя книжка Вам доставила удовольствие.

Ваш И. Крачковский.

* И. М. Дьяконов (19I5−1999) – ассириолог.

** «На путях ислама» (польск.),

*** Имеется в виду «Арабско-русский словарь» X. К. Баранова (1892–?).

26 ноября 1945 года, Ленинград.

Дорогой Теодор Адамович,

я уже телеграфировал Вам, что обращение от Института полковнику Филиппову* направлено с моим отзывом, а теперь посылаю черновики…

Долго Вам не писал в надежде, что кто-либо из младших коллег при возвращении из Ташкента будет в этом отношении аккуратнее меня. Не знаю, насколько мое предположение было основательно. Первое полугодие в смысле здоровья проходило у меня благополучно, однако как-то все случается так, что систематически не хватает времени, и постоянно торопишься с какими-то спешными делами, которые выплывают одно за другим. Все это обыкновенно мелочи, но в общей сложности поглощают почти все время, и для серьезной работы его не остается.

Словарь Баранова подходит к концу. Пять листов последнего, четвертого выпуска отпечатано. Теперь должен быть дан набор дополнений (листа полтора) и моего общего предисловия (тоже