в виду эпизод, произошедший на закате династии Хань. Лю Бяо, правитель округа Цзинчжоу, перед смертью завещал свой пост сыну, Лю Цуну. Тот, приняв отцовское наследие, немедленно (!) сдался политическому противнику отца, канцлеру Цао Цао. Канцлер, недолго думая, вызвал Лю Цуна с его матерью в Сюйчан, где заключил их под домашний арест.

[2] Иероглиф «би» означает синий цвет.

[3] Сяо Цяо — младшая их двух сестер Цяо, живших в эпоху Троецарствия, и прославившихся своими красотой и музыкальными умениями.

Глава 22

Повествующая о том, как серебряная змея и драконы юго-запада, прибыв в гости, были встречены холодной сталью

Дом Камелий более чем оправдывал свое название — уютного вида домики прибрежной усадьбы утопали в цветах. Сплошные ряды кустарника, усеянного пышными бутонами всех оттенков алого и белого, окружали жилище госпожи Ван, подступая к самым его стенам, обрамляя дверные проемы, и, в случае некоторых цветущих деревьев, опираясь на крыши. Поместье Ванов выглядело обширным садом, обителью, более принадлежащей цветам, чем людям.

Когда лодка, несущая Дуань Чжэнчуня со спутниками, и их двух сопровождающих, причалила к усеянной цветам суше, сошедшую на берег А Чжу встретили две молодые девушки строгого вида, вооруженные длинными мечами.

— Который раз повторяю тебе, А Чжу — не нужно приводить сюда случайных людей, — недовольно заговорила одна из них. — Наша госпожа ценит свое уединение. Тем более не приводи с собой мужчин — или ты желаешь смерти этим незнакомцам? Неужто ты забыла, как госпожа обходится с каждым встреченным мужчиной последнюю дюжину лет?

— Да хватит тебе, Чжуцзянь, — беззаботно отмахнулась девушка. — Со мной господин Инь, младший соученик вашей хозяйки. Остальные мои спутники — его семья. Госпожа Ван, скорее, поблагодарит меня за помощь в воссоединении с товарищем по учебе… Мэйцзянь, что это с тобой?

Вторая из служанок не ответила, потрясённо уставившись на Му Ваньцин, которая успела вновь прикрыть лицо вуалью. Прислужница госпожи Ван тронула свою товарку за плечо, и указала на привлекшую ее внимание девушку; Чжуцзянь встревоженно охнула, и звонко закричала:

— Нападение! Убийца здесь! На помощь, сестры!

Воздух наполнился шелестом одежд, и легким топотком почти невесомых шагов. Словно легкокрылые птицы, на прибрежную полосу спланировали множество юных девушек, умело применяющих техники передвижения. Их обнаженные мечи блестели на солнце, указывая на прибывших с недвусмысленной угрозой. Дуань Чжэнчунь поспешно покинул лодку; следом за ним, сошли на берег и остальные его спутники. Ошеломленная А Чжу открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но подавилась словами, когда в ее шею упёрлось лезвие меча, удерживаемого Мэйцзянь.

— Вторую предательницу из дома Мужунов — схватить, остальных — убить, — скомандовала Чжуцзянь, освобождая от ножен свое оружие.

— Прошу вас, прекрасные девы, не торопитесь с насилием, — успокаивающе заговорил Дуань Чжэнчунь, подняв открытые ладони. — Должно быть, здесь произошла некая ошибка…

— Ты! — раздался яростный женский вопль, и перед кольцом вооруженных служанок приземлилась немолодая дама в богатой одежде. Гарда меча в ее руках блестела золотом и драгоценными камнями, а его лезвие указывало точно на далиского наследного принца. Инь Шэчи невольно отметил сходство разозленной женщины с портретом Ли Цюшуй.

— Ты посмел!.. — госпожа Ван, а это могла быть только она, за малым не задыхалась от злости. — Ты посмел явиться сюда после всего, что произошло между нами⁈ После всех этих лет… всех этих лет!..

— Цинло, любовь моя, — растерянно промолвил Дуань Чжэнчунь. — Я и не думал найти тебя здесь…

— Мерзавец Дуань — мой, — холодно бросила служанкам опомнившаяся женщина. — Я сама отрежу ему все лишнее. Убейте остальных, и немедленно.

Вооруженные воительницы накатили на вышедших на берег людей, словно ощетинившаяся сталью волна отлива. А Би успела лишь возмущённо вскрикнуть, когда ей заломили руки за спину, и оттащили в сторону, к ее товарке, где оставили на попечение двух суровых мечниц-служанок.

Дуань Юй с трудом избегал сверкающих клинков воинственных дев, вовсю применяя Искусство Бега по Волнам. Его худощавая фигура словно обратилась одним из Духов Непостоянства[1] — напуганный юноша развил такую скорость, что белые одежды и черные волосы, полощущиеся за его спиной, придавали юному принцу совершенно призрачный вид.

Дуань Чжэнчунь кое-как ушел от атаки госпожи Ван, чей меч с разочарованным свистом вспорол воздух рядом с его лицом, и поспешно прянул в сторону. Обозленная женщина не отступилась, преследуя его, и остервенело нанося удар за ударом, от которых мужчина едва успевал уклоняться.

Инь Шэчи, выхватив меч, скрестил его с множеством вражеских клинков. Он вынужденно прикрыл собой жену, на которую нацелилось не менее восьми воинственных служанок.

— Не убивай их, Ваньцин, — попросил он, видя, как та вскидывает свой стреломет. — Ты же видишь, госпожа Ван — одна из подруг твоего отца. После смертей ее прислужниц, нам будет труднее помириться.

— Ты прав, муж мой, — напряжённо ответила девушка, берясь за меч. — Но между ней и нами уже есть кровь. Помнишь старух в Цзянъяне? Они были ее доверенными служанками. А ещё раньше, мы с мамой напали на нее близ Да Ли, и забрали жизни где-то полудюжины ее прислужниц.

— Что ж, вся надежда — на моего уважаемого тестя, — тяжело вздохнул Шэчи, отбиваясь от наседающих служанок. Он сумел уязвить нескольких из них быстрыми ответными атаками, но юные воительницы были слишком многочисленны и упрямы, чтобы это хоть как-то их задержало. — Если он не сумеет утихомирить свою былую подругу, нам придется туго, — Му Ваньцин, что бок о бок с мужем отражала сыплющиеся на них удары, мрачно кивнула.

Инь Шэчи взвинтил скорость атак, сильнее налегая на меч, и тяжелыми ударами отбрасывая в стороны клинки боевитых служанок. Энергия ци бурлила в нем неодолимой мощью, придавая рукам богатырскую силу, а движениям — непревзойденные легкость и точность. Ни одна из воинственных прислужниц не устояла бы под его атаками, и даже все вместе, они пали бы, одна за другой, рази меч юного воителя насмерть. Но даже сдерживая удары, Шэчи то и дело наносил противницам легкие увечья и неопасные раны; служанки госпожи Ван все чаще отходили назад, и уступали место своим товаркам, кривясь от боли в порезах и тряся отсушенными руками. Клинок одной из служанок с жалобным звоном переломился, не выдержав могучего удара. Юная фехтовальщица болезненно вскрикнула — обломок лезвия вонзился ей в плечо.

Рядом с Инь Шэчи, Му Ваньцин стойко отражала атаки,