отца и сына, что из глиняного дома, взяли ошибочно. Дугушевы рядом проживают, оказывается. Но взяли их не зря. Пацан оказался в курсе многих дел. По большому счёту, у этих чехов каждая собака знает – кто в каком отряде и что за каждым из них водится! Говорить только никто не хочет, пока «за задницу не возьмёшь». Этот «муравейник» – не исключение. Короче, картина такая…

«Дракон» подробно рассказал разведчику о добытых при общении с задержанными сведениями: уточнённых количестве и составе отрядов, путях их отхода и адресах возможных ночёвок оставшихся в селе бандитов.

– Днём они, гады, по переулкам да тупикам шляются, да на рынке в толпе стоят в большом количестве. Сгрести бы этих чехов всех разом, а здесь уже эту сволочь отсеять! – с жаром закончил Илья.

«Филин» посмотрел в сторону сопящего на кровати Дмитрия.

– Твой коллега перед тобой вернулся. Говорит, фэшники с тем же предложением к командованию выйти хотят. Третий отряд тоже сегодня двоих взял.

– Завтра надо будет с ними переговорить – узнать, что там у них появилось. Формально говоря, информацией обменяться! – стягивая с себя свитер, сказал Илья.

Разведчик поднялся и, потянувшись, плюхнулся на свою кровать. Через минуту оба спали. Снаружи бушевала непогода, а в раскалившейся печке мирно потрескивали дрова.

Утром командир внимательно выслушал доклад Ильи и с необходимостью зачистки слоняющейся на рынке толпы согласился.

– Пора за них взяться. Село перекрыто, о торговле и речи быть не может, а эти гады на площадке всё равно кублятся. Ясно, что бандитов прячут, да по первому свистку в заданный квадрат ломятся нашим действиям мешать!

Командир сделал паузу и, посмотрев в глаза «Дракона», спросил:

– С чехами этими что делать будем?

Несмотря на обсуждение в данный момент предстоящей дневной операции, Илья сразу понял, о ком именно идёт речь.

– С «крепости» доставленный чех – бандит. В последнем бою участвовал. Его на уничтожение. Но прежде пусть фэшники с ним поработают. Может быть, у них ещё вопросы к нему найдутся. А отец с сыном не при делах. На фильтре попарятся пусть пару дней. Если и дальше никакой информации на них не поступит – то их и без нас в шею вытолкают.

«Вепрь» кивнул и свернул карту.

– Я сейчас на совещание, а затем рынком и займёмся.

Ждать пришлось недолго. Через час оба отряда спецназа выдвигались в направлении села в готовности занять исходные для зачистки рынка и прилегающих улиц позиции. Планировалось задержание всех шастающих на рынке мужчин с последующим отсеиванием на территории базы тех, кто по имеющейся информации не проходил. Особисты на операцию не поехали, решив, что необходимости в их присутствии там в настоящее время нет. Освободившееся время решили использовать для обстоятельного обмена сведениями и уточнении ранее поступивших данных о боевиках с операми ФСБ. И те и другие были основательно измотаны практически непрекращающимися в течение нескольких суток операциями. Поэтому работу с доставленными в процессе проводимой зачистки селянами они решили доверить тем, кому формально и положено было с ними заниматься – развернувшим поблизости «фильтр» милиционерам. Уточнив данные захваченных и уничтоженных бандитов, оперативники отметили на картах уточнённые у коллег адреса ещё бегающих и доселе им не известные. Дабы при очередной операции, в темноте ночи, не принять друг друга за боевиков, выбрали удалённые друг от друга районы действий в селе. Особисты посидели ещё минут десять за выставленным фээсбэшниками угощением, но злоупотреблять гостеприимством хозяев не стали. Видя утомлённость ребят, Илья с Дмитрием попрощались и вышли из раскинутой недалеко от фээсбэшного «отстойника» палатки. Собственно, «отстойник» представлял собой ни что иное, как охраняемый парой милиционеров крытый «Урал». В кузове некоторое время содержались преступники, доставленные с проводимых под руководством фээсбэшных оперов операций. После короткого, но тщательного разбирательства, по результатам полученной информации принималось решение: либо отправлять отработанного задержанного в милицейский «фильт» для дальнейшей работы с ним, либо… либо не отправлять.

– Когда же эта грязь пройдёт! – в сердцах бросил подскользнувшийся в очередной луже Дмитрий.

– Да ещё месяц, пожалуй, хляби эти потоптать придётся! – отозвался бредущий следом Илья.

Порывы ветра гоняли по небесам рваные клочья облаков. Туман развеялся и взору открылся край находящейся за десятки километров отсюда горы. Она была самой ближней из начинавшейся далее каменной гряды, за которой пряталось выходящее на равнину ущелье. Мужчины добрались до своей палатки, где перекусили и свалились отсыпаться. Ночь обещала быть тяжёлой.

В час уже были на ногах. Отряд, с которым работал Дмитрий, действовал большей частью по информации фээсбэшников. Их РОСНовцы где-то подзадержались и парни пока работали со спецназом внутренних войск. Практически вся работа держалась на молодом, высокого роста опере. Село находилось на его зоне и «карты» в руках были у него. С первых же минут разговора с ним становилось ясно, что подробной информацией о пригревшихся в этом рассаднике бандитах, владел только он. Непонятно было, чем именно привлекал его собственный позывной – «Аспирант», но опер им даже по своему гордился. Иногда, в редко выпадающие часы отдыха, его можно было увидеть расхаживающим среди палаток третьего отряда в покрывающей голову светлой фетровой шляпе. Оставаясь, как и все окружающие, в комуфлированой зелёной форме, он выглядел в этом головном уборе довольно оригинально. Впрочем, эта слабость не мешала ему, выезжая со спецназовцами, захватывать всё новых бандитов, добывать свежую информацию о разгуливающих на свободе активистах – словом, «мочить» последних и в чистом поле, и в спальных комнатах, и в туалетах. Вот и сейчас он мёртвой хваткой вцепился в населяющих целую улицу отъявленных отморозков. Большинство их сбежало ещё до прибытия спецназа и фээсбэшников, но части всё же не удалось избежать возмездия со стороны русских силовиков. Малой части. А это парней не устраивало. Неоднократно поднимался вопрос о необходимости перенесения операции на соседние сёла, в которых, в ожидании окончании зачистки, скопились как местные, так и согнанные со своих насиженных мест бандиты. Но командование упорно настаивало на продолжении действий спецназа именно в этом селе. До сих пор не был возвращён автомат погибшего в устроенной засаде солдата. Ко всему прочему, проводимые плановые дневные зачистки результатов в изъятии оружия почти не дали. И то и другое в Ханкале прежде всего воспринималось как итог безуспешных действий. Уничтоженных в боестолкновениях арабов либо других иностранных подданных не было, а уничтожение или захват чеченских бандитов было делом неблагодарным. В процессуальном порядке доказать, что этот подлец за минуту до своей смерти с удовольствием постреливал из автомата в солдат, было невозможно, к тому же любое возбуждённое против задержанного негодяя дело судебной перспективы не имело. Даже из выживших каким-либо чудом, освобождённых военными рабов, возвращаться из Росси в Чечню для дачи показаний в местном суде, никто не отваживался: повторить пройденное заново дураков не находилось. Убитые солдаты и русскоязычные местные жители в силу понятных причин показаний также дать не могли. Оставшиеся теоретически возможные свидетели из чеченцев на практике таковыми не являлись. Все они сами на деле выступали активными или пассивными пособниками тех, кто совершал преступления в отношении инородного населения, либо просто не имели желания помогать в наказании чеченца из-за каких-то русских. Оставался один верный показатель – изъятое или «добровольно» выданное оружие. Такого в наличии не было и приходилось здесь задерживаться в ожидании, когда старейшины соберут у селян десяток автоматов и преподнесут их, дабы набившие оскомину действия военных прекратились, и скучающие поблизости боевики смогли спокойно возвратиться в свои дома к семьям и родственникам. Время шло, а желаемого результата всё не было. Неоднократно приглашались администрация села и состоящие в совете старейшин старики, но никаких изменений не предвиделось. Высоким чинам не дано было понять, что время на месте не стоит. Оно каждый год вносит изменения не только в количество «вбуханных» в «чёрную дыру» бюджетных средств,