вещи я через нее вытворяла для такого элементарного артефакта. Я улавливала не просто отголоски эмоций, а видела полноценные живые мыслеобразы, я не просто ощущала чужую магии, а делилась своей.  Антимагический браслет блокировал саму возможность использовать энергию, но она была во мне – и мой успокоительный посыл группе сработал намного лучше, чем должен был, плюс буквально передача контроля над големом Мэту... Но это ведь немыслимо. Я ведь ничего не делала с этими плетенками. Осознанно, по крайней мере.

Я не сдержала истерический смешок – телепортации, теперь это... Силы у меня и вправда уникальные, впору возгордится.

Пофиг – в данную минуту Сейчас  мы, черт побери, победили.

И, может быть, я, наконец, разберусь с нашими с Эби телами. Если ее группа тоже победит – нужное желание будет у нас в кармане.

Глава 42. Абигейл (1)

К кабинету некромантии нас вызвали рано утром, из-за чего мы все дружно клевали носом. Фрино издевался над нами добрую половину ночи, все не выспались и были несколько раздражены. Больше всего досталось Мрамору – видно много у него в голове накопилось плохих воспоминаний, которые он никак не мог принять. Что уж он там видел – кто знает, но из под контроля так выбраться и не смог, как бы не пытался. У остальных же худо-бедно выпутаться получилось. Кому-то, как Текке и Орсону, это давалось довольно легко, а у кого-то, как у меня например, раз на раз не приходился. Мрамор вот не мог вовсе. Потому, когда нас попросили выбрать представителя от общежития, его кандидатура отвалилась первой.

– И не я, – нахмурился Фрино. – Если это будет какая-то ментальная дуэль, то мне конец. Даже при том, что я умею распутываться – мои проблемы просто меня раздавят.

– Мы с Рейнаром тоже отпадаем, – вздохнула Ивона. – Война, как оказалось, сидит в нас крепче, чем я думала.

– Я тоже не пойду, – поспешила отказаться я.

– Я пойду, – выпятил подбородок Орсон, а потом улыбнулся удивленной Текке. – Ты, конечно, хорошо справляешься, но отправлять девочку драться как-то неправильно.

На этом мы и остановились.

От соперников из голубого общежития пошла, к нашему удивлению, не невидимка, а их староста – парень с Земли. Имя у него еще какое-то странное было – Мун Дже Ха. Занятный такой – низенький, в широченной мятой майке с черепом. Волосы черные, глаза узкие, очки в толстой оправе. Он совсем не походил на тех людей, которых я видела, когда гуляла на Земле, из чего я заключила – возможно, он из какой-нибудь другой страны. Надо будет потом узнать у Яны.

Представителей от групп завели в кабинет некромантии, а потом Вальдор щелкнул пальцами, и мы всем скопом попали в клетку. Точнее в отгороженную невысокой решеткой часть этой клетки. Ушастый преподаватель литературы и истории переместился  с нами и вкратце объяснил правила.

– Калитку не открывать, – проинструктировал эльф. – Магией можно пользоваться любой, но только магией. Всем все понятно?

– Так точно, – козырнул за всех Рейнар.

А я на самом деле слушала вполуха. Потому что на стульях у стены расселись студенты желтого общежития. Выглядели они не лучше, чем мы после ночи тренировок с Фрино. Яна так вообще лечила огромный синяк на лице. От одного ее вида мне стало больно. Бедная моя подруга, что же с ней сделали эти зеленые? Интересно, она хоть победила?

Тем временем Нинель завела в клетку Орсона и Муна, подошла к шкатулке и завела ее. Как завороженная, я наблюдала за тем, как открывается под милую мелодию крышка, как высовывается из нее белая рука, как начинает покачивать в воздухе пальцем...

По сравнению с этим ментальным нападением тренировки с Фрино показались мне детской игрой. Это все равно что сравнивать падение на голову книги с высокой полки и рояля. Грудь будто в тисках сжало – не вздохнуть. И вместе с тем навалились воспоминания. То, от чего я так долго бегала вчера и то, что так и не заставила себя увидеть.

Лестница в какое-то подвальное помещение. Я прыгаю по ступенькам, слишком высоким для детских ног. Красный человек стучит. Ему открывают. Мы входим.

Провал. Темнота. не помню. Стерлось, забылось.

– Сколько вы мне за нее дадите? – как сквозь вату слышу голос красного человека.

Опять пустота, пустота, пустота. А потом я уже стою посреди красивой, полной игрушек комнаты. На мне одни только чулочки и панталоны, платьице лежит на большой постели. Стою и плачу, зажимая кулачками лицо. Плачу, как могут плакать только пятилетние девочки.

– Яна, Яна… у тебя есть нож… у тебя есть нож…. очнись… Яна…

Никто в этой комнате не может говорить таким голосом. Стражники ругается самыми отвратительными словами, мать визжит, как резанная, отец орет и помахивает кулаком.

– Как они посмели тронуть нашу дочь! Как они посмели! Как они…

Провал, провал, провал… снова я ничего не вижу. Только голос все еще бормочет. Тихо, на грани сознания.

– Нож, нож… нож….

Вижу лицо матери. Она кривит его, не хочет брать меня за руку. Не хочет подходить ко мне. Отходит, будто я больна какой-то заразной болезнью. Белые платья. Они будто прячут. Будто компенсируют. Будто кричат – она чистая, чистая, чистая, не грязная. Но она ведь в это не верит, да. Она думает, что меня вываляли в грязи. И что рано или поздно это вскроется.

– Яна… Янка….

“Ну и что?! – спрашиваю у себя я. – Они ничего не успели со мной сделать. Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Это мои родители. Они вдолбили себе и мне в голову, что я… что со мной… что в тот раз…”

Я вынырнула от этих мыслей. Чувство было такое, будто я проснулась, но сон все еще держал меня.

– Нож… – бормочет знакомый голос.

Мелодия все еще играла.

Очнулась я далеко не первая. Воздух в клетке будто обезумел, скользя вдоль стен по кругу с сумасшедшей скоростью. Пришлось вцепиться посильнее в решетку чтобы меня не снесло. Представитель наших соперников – Мун – уже пытался выйти в открытую настежь дверь, но ему не давала поставленная дрожащим от напряжения Рейнаром защита.

Судя по тому, что ветром Муна не сносило – колдовал кто-то из его товарищей, хотя большая часть группы голубого общежития лежала без чувств, сбившись в одну кучу. Нашим было не лучше. Орсон так и не очнулся,