— Вижу, вы осведомлены, — отметил Луиш Роша. — В таком случае скажите, какова гематрия, то есть числовое значение самого главного имени Бога?

— Самое главное имя Бога это… Yodhey Vavhey. Но должен признать, я не знаю, чему соответствует гематрия этого имени…

— Можете не считать: гематрия самого главного имени Бога равна двадцати шести. — Физик склонил голову набок. — Сколько букв в еврейском алфавите?

— Двадцать две.

— А теперь последний вопрос: сколько путей мудрости, согласно каббалистам, одолел Бог для сотворения мира?

— Тридцать шесть. Число путей, пройденных Богом при создании Вселенной, соответствует десяти сефиротам Древа Жизни, которые соотносятся с двадцатью двумя буквами еврейского алфавита, плюс еще четыре пути.

— Вы обратили внимание на эти совпадения? Десять кабалистических сефиротов при сотворении мироздания и десять измерений при проявлении фермионов в виде струн, которые образуют материю. — Он выбросил на руке один палец. — Числу двадцать шесть эквивалентна гематрия самого главного имени Бога, и двадцать шесть измерений насчитывает пространство, в котором бозоны проявляются в виде сплетающихся в материю струн. — За первым пальцем последовал второй. — Двадцать две буквы еврейского алфавита и двадцать два скрытых в микромире измерения. — К двум пальцам присоединился третий. — Тридцать шесть путей, пройденных Богом при сотворении мира, и тридцать шесть как сумма измерений, в которых колеблются бозонные и фермионные струны. — Покачивая рукой с четырьмя оттопыренными пальцами, физик хитро подмигнул. — Может, это не совпадения?

— Да уж… и впрямь… поразительно.

— Эйнштейн констатировал, что священные тексты содержат в себе глубокие научные истины, которые во время оно знать было невозможно. Причем относится это не только к Библии! И индуистские тексты, и буддистские, и даосские скрывают вечные истины, то есть такие, которые наука только сейчас начинает приоткрывать. Отсюда вопрос: каким образом древние мудрецы узнали эти истины?

Возникла пауза.

— И каков ответ?

— Не знаю. И никто не знает. Все это вполне может быть совпадением. В конце концов так устроен человек: нам везде хочется находить подобия. Но также может быть, что научные истины, содержащиеся в священных писаниях, как и микрочастицы в опыте Аспека, являются не чем иным, как имманентностью все той же единственной и единой реальности. Стало быть, древние мудрецы постигли их, вдохновленные чем-то глубоким, вечным, вездесущим, но незримым.

— Понимаю…

— Хотя Эйнштейн и профессор Сиза не верили в библейского Бога, оба разделяли убеждение, что Священное Писание скрывает некие тайные истины.

Они выпили по глотку кофе.

— Но несмотря на эти совпадения, Бог, которого искал профессор Сиза, не был Богом из Библии…

— Именно так, — подтвердил Луиш Роша, — это не был Бог из Библии. Профессор Сиза искал творческую, разумную и созидательную силу, не добрую и не злую, внеморальную. — Он глубоко вздохнул. — Очертив, таким образом, область исследования и уточнив его объект, профессор перешел к определению второго вопроса: что значит доказать бытие Бога.

Физик сделал паузу.

— Это вы меня спрашиваете? — на всякий случай осведомился Томаш.

— Да, конечно. Что это значит: доказать бытие Бога?

— Вообще-то… честно говоря, я не знаю.

— Может, это значит изобрести мощнейший телескоп, позволяющий увидеть эдакого патриарха с окладистой бородой, который развлекается, включая и выключая звезды? Или вывести математическое уравнение, описывающее ДНК Бога? Что это такое, в конце концов, доказать существование Бога?

— Хороший вопрос, — оценил Томаш. — А каков ответ?

Луиш Роша показал три пальца.

— Чтобы дать ответ, следует учитывать три момента. Во-первых, Бог изощрен. Теория хаоса, теорема о неполноте и принцип неопределенности позволяют предположить, что Творец скрыл Свою подпись, спрятался за хитроумным покровом, делающим Его невидимым. И это серьезно затрудняет задачу доказательства Его бытия. Во-вторых, Бог недоступен наблюдению, Его бытие невозможно доказать при помощи телескопа или микроскопа.

— Почему? — перебил Томаш.

— Причин несколько, — физик задумался. — Представьте себе, что Богом, как это отстаивал Эйнштейн, является Вселенная. Как тогда можно Его наблюдать во всей полноте и цельности? Профессор Сиза пришел к выводу, что взгляд физиков и математиков на Вселенную в некотором роде сродни взгляду специалистов-радиоэлектронщиков на телевидение. Если инженера спросить, что такое телевидение, он наверняка подробно расскажет о технических аспектах телевещания. Но сочтете ли вы такой ответ полным и удовлетворительным?

— Ну… я бы сказал, что это сугубо профессиональный, узко технический взгляд.

— Вот именно, узко технический. На самом деле телевидение это не только провода и радиосхемы, а гораздо более широкое явление. По телевидению передают информационные и развлекательные программы, оно оказывает психологическое воздействие на зрителей, позволяет распространять идеи, влияет на умонастроения, имеет политическое и культурное значение, короче… это значительно более многогранный феномен, описание которого нельзя ограничивать техническими характеристиками.

— Вы имеете в виду то, о чем говорили в прошлый раз, проблему «железа» и «софта»?

— Естественно, — подтвердил Луиш Роша. — Редукционистский взгляд, зацикленный на «хардвере», и взгляд семантический, охватывающий «софтвер». Физики и математики смотрят на Вселенную, как инженер-электронщик смотрит на телевизор или компьютер. Они видят только атомы и вещество, взаимодействия и управляющие ими законы, а все это, по сути, не более, чем «железо». Но какова идея, которую несет гигантский «телевизор»? Какова суть программы гигантского «компьютера»? Профессор Сиза пришел к заключению, что у Вселенной есть программа, свой «софт», и что Вселенная обладает измерением, далеко выходящим за пределы суммы слагающих ее компонентов. То есть Вселенная — нечто значительно большее, чем образующее ее «железо». У Вселенной есть своя программа, заложенный в нее гигантский «софт». А «железо» существует лишь для выполнения этой программы.

— Как человеческое существо, — заметил Томаш.

— Точно. Человек состоит из клеток, тканей, органов, крови, нервов. Это — «железо». Но человек больше, чем это. Человек — это сложная структура, обладающая сознанием, человек смеется, плачет, думает, страдает, поет, мечтает и хочет. То есть мы не просто совокупность составляющих нас частей, а нечто гораздо, многократно большее. Наше тело — это «железо», в котором действует «софт» нашего сознания. — Луиш сделал охватывающий жест руками. — Такова также и глубокая реальность существования в более широком плане. Вселенная — это «железо», в котором действует «софт» Бога.

— Смелая идея, — высказал мнение Томаш, — но в ней есть своя логика.