это суровое испытание, когда вы, будучи господином самому себе, должны будете стать рабом других. Ибо большого труда будет вам стоить получить то, что будет вам желанно: если вы пожелаете оказаться на земле по эту сторону моря, от вас потребуют пребывания за морем, если вы захотите попасть в Акру, вас пошлют в Триполи, Антиохию или в Армению, либо же направят в Апулию, на Сицилию или в Ломбардию, во Францию, Бургундию или же в Англию, либо в иные земли, где имеются наши командорства и земельные владения. Если вас будет клонить в сон, мы заставим вас бодрствовать. Если же вы будете бодрствовать, вам могут приказать отправиться отдыхать в постели. Когда вы сядете за стол и будете голодны, вас могут послать куда угодно, и вы сами не будете знать куда. Вам придется терпеть ворчливые слова, которые вы услышите не раз. Подумайте же, сладчайший брат, согласны ли вы с кротостью переносить подобные тяготы?

— Да, сир, — и эти слова я тоже должен сказать, согласно всё той же традиции, — я всё стерплю, если будет на то воля Господа.

Стоящий напротив старый рыцарь кивнул, принимая мои слова. И тут же выдал мне первое наставление, которое, впрочем, также обязывал выдать мне Устав:

— Прекрасный брат, вам не следует стремиться к вступлению в Орден ради стяжания богатств, телесных наслаждений и мирских почестей. Но вы должны стремиться вступить в него ради трех вещей: первое — ради избавления от грехов мира сего, второе — ради служения Господу нашему, третье — ради бедности и покаяния в этом мире, чтобы спасти душу свою. Ради таких намерений вам следует стремиться в Орден…

Магистр выдержал паузу и закончил:

— Так желаете ли вы отныне и до конца ваших дней стать слугой и рабом Ордена?

— Да, если будет на то воля Божья, сир.

— Согласны ли вы отказаться от собственной воли отныне и до конца ваших дней, чтобы делать то, что прикажет вам ваш командор?

— Да, сир, если будет на то воля Божья.

— Так соблаговолите же выйти и помолиться Господу нашему, дабы он вразумил вас.

Как и предписывали данные заранее инструкции, я повиновался и вышел, сопровождаемый одним из братьев. Тамплиеры — рыцари, сержанты, служители и капеллан — сели. Магистр ещё раз воззвал к ним:

— Прекрасные сеньоры, вы видите, что сей благочестивый муж одержим горячим желанием вступить в ряды нашего Ордена и утверждает, что отныне готов во все дни своей жизни быть его слугой и рабом. Я уже спрашивал, — нет ли среди вас кого-либо, кому известно нечто, что может послужить препятствием к принятию его в Орден, ибо потом будет поздно?

В зале вновь повисает молчание. Ни на йоту не отступая от требований Устава — все предосторожности должны быть приняты, — магистр, обращаясь к присутствующим, повторил свой вопрос:

— Желаете ли вы, чтобы он вступил во имя Господа?

И хор голосов ему ответил так, как заведено:

— Пусть вступит во имя Господа, сир.

Дождавшись этих слов, брат Риккардо вышел из церкви ко мне как к соискателю. Мне ещё раз объяснили, что нужно делать и как следует держать себя перед капитулом. После этого мы вновь возвращаемся в церковь, где я опустился на колено перед магистром и, сложив руки, заговорил:

— Сир, я предстаю перед Господом, перед вами и всей братией, чтобы просить и умолять вас во имя Господа и Пречистой Девы Марии принять меня в ряды братьев и сделать меня, желающего стать слугой и рабом Ордена отныне и навеки, соучастником его благих деяний, как духовных, так и мирских.

Меня вновь спрашивают, неуклонно следуя церемониалу:

— Твёрдо ли вы решили, прекрасный брат, стать слугой и рабом Ордена и отказаться от следования собственной воле, чтобы повиноваться чужой? Готовы ли вы терпеть все тяготы, сопряженные с пребыванием в Ордене, и исполнять все приказы, которые вы будете получать?

— Да, сир, если будет на то Божья воля.

Магистр встал со скамьи и, обращаясь к капитулу, возгласил:

— Прекрасные сеньоры, восстаньте и восславьте Господа нашего и Пречистую Деву Марию, да будет на всё воля Всевышнего.

Мы все исполняем указание, начав читать вслух «Отче наш», а капеллан — молитву Святому Духу. После этого магистр взял с аналоя раскрытую книгу, ожидаемо оказавшуюся Евангелием, и протянул мне.

— Прекрасный брат, честные отцы, которые говорили с вами, сообщили вам наши непременные требования, но что бы вы ни ответили, это лишь суетные и легковесные слова, и мы не понесем большого ущерба от того, что вы утаили от нас. Но вот святые слова Господа нашего, и на наши вопросы отвечайте правдиво, ибо если вы солжете, вы совершите клятвопреступление и должны будете покинуть Дом, да храни вас от этого Бог!

Новая пауза, особенно тягостная для меня, хоть я и знаю, какими будут следующие слова.

— Прежде всего, мы спрашиваем вас: не имеете ли вы жены или невесты, которая могла бы претендовать на вас по закону Святой Церкви? Ибо если вы лжете и если случится так, что завтра или позже она явится сюда и сможет доказать, что вы были ее бароном, и потребует вас по закону Святой Церкви, вас лишат чина тамплиера, закуют в железо и определят на работы с рабами. После же отбытия постыдного наказания вас отдадут той женщине, и вы навсегда покинете Дом. Прекрасный брат, нет ли у вас жены или невесты?

— Нет, сир.

— Не состояли ли вы в другом ордене, где давали обеты и обязательства? Ибо если вы это делали и этот орден вас изобличит, вас лишат чина тамплиера и отдадут тому ордену, но прежде вас подвергнут постыдному наказанию, и вы навсегда покинете Дом.

— Я служил послушником в ордене Сантьяго, но не приносил ни обетов, ни обязательств.

Этот ответ несколько отличался от канонического, предписывающего ответить простое «нет, сир». Я состоял и состою в Братстве Грааля, но грех мелкого и вынужденного лукавства был мне заранее отпущен Посланником Его. Но ложь