это здорово, что девушка от меня залетела, хотя мы не женаты? А ты знаешь, ― кажется, Красавчик снова готов расплакаться, ― что я мог бы мать свою вылечить! Мог бы!

– Что ж не вылечил? ― спрашивает Инженер.

Красавчик отворачивается. Произносит еле слышно:

– Денег нету на операцию. Но я бы мог, если бы вправду хотел…

– И что бы ты мог, интересно? ― Инженер поворачивается к Красавчику. ― Банк бы ограбил?

– Пошел бы не пробирки перекладывать лаборантом за пятнадцать тысяч рублей, а в коммерцию! Другие же могут! Заработал бы денег, вылечил. А нет, так и банк бы ограбил! Но я… ― Красавчик машет рукой, ― тряпка…

– Да ты прям святой какой-то. ― Симка задумчиво выпускает струйку дыма. ― Эдаких грехов я у себя вагон насчитать могу.

Красавчик вскакивает и вновь направляется к краю обрыва. Там садится и утыкается подбородком в согнутые колени.

– Экспрессивный больно, ― качает головой Симка. ― Но зато чист душой. Не то что я.

Когда солнце начинает клониться к закату, Инженер рассказывает свою историю.

– Мне было лет двадцать пять ― почти как тебе сейчас, ― кивает головой в сторону Красавчика. ― Я тогда, после института, второй год мастером на заводе работал. Да и весил, конечно, ― он похлопывает себя по животу, ― раза в три меньше. И тут в нашу бухгалтерию пришла она… ― Инженер глубоко вздыхает. ― Глазки озорные такие, сама блондинистая… Всегда улыбается так ― и стеснительно, и игриво, что ли… Не знаю, как выразиться ― я плохой рассказчик.

– Отличный. Дальше давай, ― кивает Симка.

– Многие к ней подкатывали. И другие мастера тоже. Она все время отговаривалась как-то. Поэтому я не лез ― думал, отбреет, как и всех. Но всегда искал повод лишний раз в бухгалтерию заявиться. Чтобы просто взглянуть на нее и улыбку эту игривую… перехватить. Мне на целый день ее заряда хватало.

Инженер глубоко вздыхает и отпивает из фляжки.

– Целый год решиться не мог. Я понимал, один раз попробую, она откажет, и умрет надежда. А пока не спросил ― и надежда жива. Но казалось мне, что она будто ждет, когда ж я осмелюсь, наконец. ― Он снова отпивает. ― А по вам не понять никогда, ― Инженер смотрит на Симку, ― какие ваши улыбочки можно всерьез понимать, а какие ― только любезность. Только вы и знаете это.

– Да и сами не всегда знаем, ― улыбается Симка. ― Даже чаще ― не знаем.

– В конце концов я решился.

– Как это случилось?

– Пришел что-то подписывать. Она мне бумаги подает, пальчиком графу указывает, я расписываюсь. Раз или два наши руки случайно соприкоснулись. И тут я сам себя удивил ― а давайте, говорю, в кино сходим завтра после работы? Знаю, говорю, где идет фильм замечательный.

– А она? ― спрашивает Симка.

– Улыбнулась, как мне показалось, с облегчением. Вздохнула кратко, ― Инженер показывает ― как, что при его габаритах смотрится потешно, ― и кивнула. Ни слова не сказала. А потом глаза подняла и опять улыбнулась. ― Инженер молчит и смотрит в сторону обрыва. ― Это и был самый счастливый миг в моей жизни, ― говорит, обращаясь к обрыву.

– Понятно, ― говорит Симка.

– Я очень люблю жизнь. ― Инженер поворачивается к Симке. В его глазах слезы. ― И я бы ни за что… Я бы задушил любого… Чтобы жить… ― Голос Инженера срывается на высокие тона, что в его случае звучит жутко.

– Что же мешает? ― Красавчик встает и поворачивается к Инженеру. ― Я был бы только рад. Просто знаю, что вы опять против проголосуете. А кабан, как я понимаю, большинство послушает.

– Я люблю жизнь, ― продолжает Инженер. Он уже не плачет и говорит, словно дрова рубит ― зло, четко. ― И будь прокляты гады, что заставили нас делать такой выбор. ― Он поднимает глаза на Красавчика. Переводит взгляд на Симку. ― Я не знаю, кто из вас останется, но пусть он сделает целью своей жизни ― отомстить. Пожалуйста, узнайте, как можно им навредить, помешать. Чтобы они не крали больше мирных людей, не заставляли их ― как пауков в банке ― убивать друг друга. Ты ― ученый. ― Инженер смотрит на Красавчика. ― Если ты выживешь, придумай что-нибудь. Если ты… ― Он смотрит на Симку. ― В тебе я даже больше уверен.

– Почему, интересно?

– Характер у тебя пробивной, сразу видно. Ты найдешь тех, кто сможет что-то придумать. Как-то противостоять. Журналистам расскажешь, например.

– Так что же ты сам не попробуешь? ― говорит Симка. ― Еще ведь не решено ничего. Все переиграть можно.

– Решено. ― Инженер порывисто встает, с грохотом опрокидывая лавку. Как и Мама широко расставляет руки, поднимает голову и закрывает глаза. ― Давай, забирай меня, кабан проклятый!

* * *

Утром следующего дня Красавчик и Симка почти не разговаривают. После завтрака Голос сообщает, что осталось выбрать последнего, кто будет убит. Оставшийся в живых благополучно вернется на Землю.

Оба воспринимают эту новость без удивления и ничего не обсуждают вплоть до обеда. Симка совершает пробежку, потом делает зарядку. После чего долго сидит на краю обрыва, смотрит вдаль. Красавчик похож на бомжа ― грязный, печальный, бродит вдоль леса. Он третий день почти не ест и вообще похож на неприкаянную душу.

Лишь ближе к вечеру Симка начинает разговор.

– Я пойду, ― закурив, говорит она. ― Ты останешься. ― В ее голосе ни толики сомнения.

– Я не согласен, ― спокойно говорит Красавчик. Подглазины у него еще темнее, а в волосах соломка лесного мусора.

– Поскольку я не могу тебя заставить, у нас равное количество голосов, мне остается только убедить. Давай сначала я изложу свои аргументы, потом ты ― свои.

– Попробуй, но…

– Первое. У тебя больная мать. Я так понимаю, она еще и одиночка? Сколько лет без мужа живет?

– Давно, ― хмуро отвечает Красавчик. ― Дальше?

– Ну вот ― мои родители здоровы, не считая возрастных болячек. И они вдвоем. У твоей матери есть кто-нибудь, кроме тебя?

Красавчик молчит.

– Вот и я так думаю. Значит, дом престарелых и ни одного близкого человека рядом.

Красавчик снова не отвечает.

– Далее. Беременная девушка, которую ты любишь, правда?

Красавчик упорно молчит.

– Любишь, конечно. И нужен ей и ребенку.

– Это все? ― хмуро спрашивает Красавчик.

– Нет. Сколько тебе лет? Двадцать пять, ты говорил?

– Двадцать семь.

– Мне почти на десять лет больше. Значит, хотя бы на эти годы я прожила больше.

– Ты молодая…

– Да. Но ты моложе.

– Теперь все?

– Нет. Еще один аргумент. Его я придумала только сегодня. Ты лучше нас. Чище, честнее. Даже, как я понимаю, без