И нет ничего удивительного в том, что вскоре византийцы, регулярно получавшие сообщения о ситуации на Западе, «забыли» о договоре 812 г. Это случилось уже в 824 г. Тогда в Константинополь прибыли послы от Франкского короля Людовика Благочестивого, и византийцы обращались к ним, как к посланникам «короля франков и лангобардов, называющего себя императором»[522].

Впоследствии процесс распада только усиливался. В 855 г. император Лотарь принял монашеский постриг и удалился в Прюмский монастырь, что в Италии, и 28 сентября того же года в молитвенном бдении отдал Богу душу[523].

После этого каждый из его сыновей получил по наделу, согласно отцовскому завещанию. Людовику (855–875) досталась Италия и номинальная императорская корона. Карлу (855–863) — Прованс, Лотарю Младшему — земли от Вогез до Северного моря, названные в его честь Лотарингией (855–869). После смерти Людовика Баварского Восточную Франконию ждала та же участь: Карломан (876–880) унаследовал Баварию, Карл Толстый (876–888) — Алеманию, Людовик Дитя (852–882) — Саксонию, Тюрингию и Франконию.

В Западной Франкии уже при жизни Карла Лысого (875–877), который все-таки стал императором, один мятеж сменял другой. Аквитания вышла из-под его власти и объявила о своей самостоятельности как независимое королевство. Аристократы, почувствовав свою силу, посчитали совершенно необязательным соблюдать старые клятвы и потребовали от короля, чтобы ни одно серьезное решение с его стороны не было сделано без предварительного совета с ними и их согласия. После 843 г. в течение короткого времени еще 5 раз (!) будут составляться новые и новые договоры о разделе империи Карла Великого, которой попросту не стало[524].

IV

В отличие от франков, неспособных вместить в свое сознание имперскую идею, Рим, как уже говорилось выше, по-прежнему мыслил существование мира в старых образах, хотя качественно перераспределил роли в церковной и политической иерархии. Пусть Западная империя разделена, но ведь все три короля — христиане, и все они в той или иной степени должны признать первенство Римского епископа в Кафолической Церкви. Почему же, спрашивается, не попытаться воссоздать если не Римскую империю, то организовать, например, Тройственный союз всех христианских западных государей под эгидой понтифика?!

Надо сказать, такие попытки предпринимались, и не раз. В 844 г., в 847 г. и в 851 г. созывались необходимые конференции, где говорилось много красивых слов и давалось множество обещаний, о которых забывали, не успев разъехаться по домам. На самом деле, сохраняя внешне братские отношения, все три наследника Людовика Благочестивого постоянно пытались сговориться двоем против одного, чтобы устранить «несправедливости» раздела их отцом Франкского государства.

В 848 г. Лотарь попытался объединиться с Людовиком Баварским против Карла Лысого, а в 854 г. — с Карлом против Людовика. В этом же году Людовик в отместку направил своих людей в Аквитанию, чтобы поднять восстание против брата. Дважды, в 858-м и 875 г., Людовик Баварский нападал на королевство Карла Лысого, пытаясь лишить того короны.

После смерти Лотаря, происшедшей в сентябре 855 г., Карл дважды (в 861 и 869 гг.) вторгался в Лотарингию и Прованс, пытаясь отобрать эти земли у законных наследников. Лишь изредка оба брата — Карл и Людовик договаривались о взаимных действиях, если их интересам угрожали третьи силы, или для того, чтобы посягнуть на чьи-то чужие территории. Поэтому соглашение, которое они заключили в 859 г., как вечное и нерушимое, стоило столько, насколько соответствовало интересам каждого из наследников покойного Лотаря в конкретную минуту[525].

Императорский титул к тому времени совершенно девальвировался. Раздел государства Лотаря I между тремя его сыновьями — Лотарем II, Карлом и Людовиком, только способствовал тому, что память о единстве Франкской державы совершенно стерлась в умах современников. Лотаря II по-прежнему называли «императором», но за границами Италии его титул уже ничего не значил[526].

Взаимные распри существенно ослабили легендарную франкскую силу. Теперь каждый из правителей с громадным трудом защищал свои владения от внешних врагов, которых вдруг оказалось великое множество. В 851 г. бретонцы, обеспокоенные тем, что «их земля лишается совета и знати», с оружием в руках вторглись во франкские земли. Они дошли до Пуатье и с богатой добычей уже возвращались домой, когда Карл Лысый, на свою беду, решил отомстить коварным кельтам (бретонцы принадлежат именно к этой этнической группе).

22 августа того же года противники встретились в решающем сражении. В первую линию Карл Лысый поставил саксов, но как только бретонская кавалерия, вооруженная длинными, тяжелыми копьями, налетела на них, саксы побежали. Франки мужественно защищались, но лишь ночь спасла их от окончательного истребления. По всему полю лежали их убитые и раненые товарищи, пала почти вся конница франков. В страхе Карл Лысый оставил свой шатер и ночью, бросив войско, бежал с поля своего позора. Утром, когда войско обнаружило отсутствие короля, франки в панике бросили оружие и бежали. В результате бретонцы вернулись на родину с огромной добычей, прославленные победой над непобедимыми (некогда) франками.

А в 853 г. норманны на судах вошли в устье Луары и заняли города Нант, Анжер и Тур, «словно ураган разоряя все на своем пути» и сжигая храмы. Так было положено начало их многолетним разбоям на просторах цветущей Франции[527].

Единственной силой, где имперская идея жила и процветала, несмотря на все политические перипетии, осталась Римская церковь. И она начала свою работу по воссозданию единства политического тела, но уже в своей редакции и для собственных целей.

В истории ничего не происходит случайно, и в это же беспокойное время, между 809-м и 849 г., очень кстати для Римского епископа появились столь известные впоследствии «Лжеисидоровы декреталии» (Pseudo Isidorus), приписываемые Исидору Севильскому, жившему в VI в. и пользовавшемуся высоким авторитетом на Западе. Одной из частей «Декреталий» являлся «Константинов дар» — сочинение чуть более раннего происхождения. Действительным автором «Декреталий», написанных в первой половине IX века, является безвестный французский священник: рукописи написаны по-французски, содержат в себе точные цитаты из Парижского собора 829 г. и приводят события, которые могли иметь место только в это время[528].