Самому Лотарю отец приказал удалиться в Италию и не появляться при своем дворе. Он перестал, как это делалось раньше, подписывать официальные акты от своего имени и имени сына, оставив только себя. Помимо этого, по настоянию Юдифи Людовик уволил весь нижний персонал двора, удалил от себя многих вельмож, чем вызвал негативную реакцию почти половины королевства[506]. Благочестивого короля за глаза называли разрушителем единства Франкского государства, и «консерваторы» сделали ставку на Лотаря[507].

Противостояние из разряда дворцовых интриг переросло в открытое неповиновение Людовику Благочестивому в 830 г., когда был объявлен поход на племя бриттов в Арморике. Хотя предводитель франкского войска — новый фаворит королевы Бернар Барселонский одержал ряд убедительных побед, духовенство, поддерживавшее Лотаря, вменило полководцу в вину то, что он начал поход в Страстную Пятницу, когда любые военные действия воспрещались. А правителю Аквитании Пипину было доведено до сведения, что якобы в действительности весь поход был затеян против него, чтобы отдать Аквитанию Карлу Лысому.

Пипин тут же выступил с армией против отца, к нему присоединился его брат Людовик Баварский, а из Италии на помощь мятежникам уже шел Лотарь. Целью их похода являлось удаление Карла Лысого, казнь Бернара Барселонского и восстановление договора 817 г. о разделе Западной Римской империи. Объединенные силы трех братьев оказались намного сильнее королевской армии, и Людовик Благочестивый благоразумно капитулировал. Ненавистный Бернар Барселонский был удален от двора, а сам император вместе с Юдифью и сыном Карлом отдали себя на милость победивших сыновей.

Но, как это нередко бывает, вскоре между победителями вспыхнули раздоры, вызванные территориальными спорами. Лотарь требовал от братьев пострижения отца в монахи и передачи ему императорской короны, но те не спешили поддержать претендента. Воспользовавшись этим, Юдифь организовала тайную встречу своего супруга с Пипином Аквитанским и Людовиком Баварским, и те потребовали назначения нового сейма в городе Нимвегене, что находился в Германии. Результат собрания высшей аристократии и духовенства Западной империи был обескураживающим для Лотаря: Бернара Барселонского признали невиновным, Юдифь принесла очистительную клятву, а сам Людовик Благочестивый восстановлен в правах императора Франкской державы[508].

Однако Юдифь была не той женщиной, чтобы прощать нанесенные ей обиды. По ее требованию благочестивый король вызвал к себе Пипина Аквитанского по частному делу, но по прибытии сына арестовал его. Тому каким-то чудом удалось бежать, и тогда отец созвал новую ассамблею в Орлеане, чтобы судить непокорного отпрыска как мятежника и отобрать его удел. Едва первая задача казалась выполненной, как королю доложили, что и Людовик Баварский замышляет против него нечто дурное. Пришлось вновь собирать войско и идти против мятежников — благо, что Баварский государь поспешил явиться с повинной к отцу в Аугсбург и принял те условия, которые тот ему продиктовал. Оттуда, не снимая доспехов, Людовик Благочестивый направился навстречу Пипину, бежавшему при приближении королевского войска. В качестве наказания император отобрал у него Аквитанию и передал ее Карлу Лысому.

Но тут внезапно раздался ропот со стороны остальных франкских магнатов, недовольных нарушением условий договора 817 г. Как ни странно, в защиту мятежных сыновей выступил и Римский папа Григорий IV (827–844), поддерживавший Лотаря. Оказавшись в одиночестве, Людовик Благочестивый сделал последнюю попытку сохранить власть: он предложил Лотарю соправительство в Западной империи при условии, что вторая половина достанется Карлу Лысому по совершеннолетию, но Лотарь отказался[509].

В пику Риму большинство франкских епископов собралось в Вормсе, где подтвердили свою верность Людовику Благочестивому и подготовили папе послание. В нем содержалось приглашение (требование?) к папе приехать к ним на самозваный Собор, если, конечно, тот верен присяге императору, а если нет, то они низлагают его, как изменника и клятвопреступника.

Надлежит отметить, что сила Галльской церкви уже в то время не вызывала никаких сомнений. Во-первых, за ее епископами стояли мощные фигуры Пипина, Карла Великого и его сыновей, а, во-вторых, уже в те годы франкские архиереи владели почти третьей частью земель, находящихся в собственности императора Франконии. Король создавал епископии и архиепископии, и все архипастыри и аббаты давали ему клятву верности. Карл Великий, Людовик Благочестивый и Лотарь сами назначали епископов (светская инвеститура), и те, становясь вассалами, поднимались на одну ступень с графами и герцогами[510]. Поэтому франкские епископы находились лишь в номинальном подчинении Римского папы, не обременяя себя дополнительными обязательствами по отношению к Риму.

Не удивительно, что понтифик испугался франкского послания. Но некто аббат Вала доказал апостолику, что папа не подвержен никакому суду, как глава Кафолической Церкви. Успокоившись, Григорий IV отписал франкским архиереям соответствующее послание, ничуть не добавившее мира в Западной империи.

Не добившись своих целей мирным путем, Людовик Благочестивый в 833 г. двинул армию против объединенного войска трех сыновей, к которым присоединился и папа Григорий IV. На равнине «Красное поле» (после этой битвы его назвали «Полем лжи»), что располагалась возле Эльзасского имения императора Кольмар, противники встретились. Демонстрируя свое нежелание воевать с отцом, все три сына прислали уверения в сыновнем почтении и убеждали того, будто борются не с ним, а с враждебной им партией, нарушавшей их династические права. Сам папа явился в лагерь Людовика Благочестивого, где в течение нескольких дней вел с императором переговоры[511].

Это-то и погубило Людовика. Пока он заседал с понтификом, его солдаты общались с франками из другого лагеря и вскоре разочаровались в Юдифи, которую все считали главной виновницей несчастий. Когда утром выяснилось, что папа не договорился с императором, целые толпы солдат из его армии открыто перешли на сторону Лотаря. Делать нечего — Людовик Благочестивый вновь сдался на милость своих сыновей, которые расправились с отцом и родственниками довольно сурово: Карла Лысого заточили в монастырь, Юдифь отправили за Альпы, в итальянский город Тортону, в ссылку, а отца посадили под стражу[512].

Теперь полновластным императором стал Лотарь, не без тревоги, однако, заметивший резкое падение своего авторитета среди франков: те не могли простить измену сыновей отцу и при малейшей неудаче готовы были опротестовать единовластие амбициозного сына. Сожаление по поводу того, что и его втянули в эту неприятную историю, высказал и папа Григорий IV, вернувшийся в Рим. Лотарь решил отправиться с отцом на сейм в Париж, где надеялся добиться от того публичного отречения от императорской короны. Недалеко от Парижа императора заключили под стражу в монастыре Сен-Медард в Суассоне, где с ним начали плотно работать, стремясь вырвать акт отречения. Людовику ложно внушали, будто Карл Лысый постригся в монахи, а Юдифь скончалась. Все было напрасно: Людовик заказывал заупокойные службы по жене, но не отрекался.